Benedict Venediktov · Тутченко 8

[don_katalan]

8.
Тутченко показалось, что в магазине провел всего несколько минут, однако, когда они вышли на улицу, депрессивный серый свет уже окутал дома. Смеркалось. В окнах многоэтажек засветились огни. По улице задул сильный ветер. Он, петляя между деревьев, урн, словно опытный бомбардир с мячом, бил грязными пакетами, окурками, сухими листьями по лицам прохожих.
Пока они шли к остановке маршрутки у Тутченко, словно назойливая муха, вертелся вопрос – зачем Юрка заказал себе куклу, ведь у него постоянно появлялись новые девушки. Никого постоянного, но они были.
Наконец, тщательно формулируя мысль, он спросил: «Зачем ты заказал куклу?»
Юрка помолчав, несколько секунд взвешивая вопрос, наконец ответил.
«Нервный я стал, сильно за родину переживаю, постоянно, причем. И днём, и ночью, снится она мне, всё мне кажется, что черный враг ползёт через границу, хочет беленькую берёзку спилить, надругаться над моими чувствами. На этой почве у меня возникли проблемы интимного характера. Мог вдруг сорваться и отлупить предмет обожания. Последнюю барышню, чуть не прибил. До какого то времени у меня с ней всё было хорошо, а потом, вдруг нашла туча. Не верил я в искренность её чувств, а хотелось настоящей любви. Отношения это дело серьезное. У меня они отнимали много сил. Зинка, ты ее видел в театре, даже попала в больницу. Еле откупился от неё. Она сказала, что я псих ненормальный и мне надо лечиться. Я подумал и решил, что она в чем-то права. Служба в армии наложила на меня отпечаток. Вот я и обратился к профильному специалисту. Психиатр сказал, что мне на время лучше уйти из большого секса, сосредоточиться на малом. Уйти от человеческого тела и потренироваться на куклах.
Он-то мне и посоветовал, сначала научиться вежливо обращаться с куклой, на ней закалить свою волю, а уж потом, при отсутствии нервных срывов, переходить к практикам с живыми. Мол с ней если не получится акта любви, можно отдубасить, она жаловаться в милицию не пойдет и в любом случае будет психологическая разрядка, нужный эффект".
«Да, жизнь штука сложная», - вежливо ответил Тутченко.
Подходят к своему дому, перед подъездом на дереве Тутченко заметил ворону. Она здесь часто бывала. Одна и та же: он ее запомнил по странной аномалии - белому крылу. Среди других птиц она выделялась своей необычностью. Тутченко заприметил ее давно, с момента въезда в квартиру. Ворона часто сидела на дереве; иногда, Тутченко казалось, что она заглядывает в окна его квартрры. Она, словно чего-то ожидала; потом улетала по свои делам; но как минимум раз в день, она всегда возвращалась, словно ждала кого-то.
Над лавочкой перед подьездом дымился мутный разговор. Две старушки перебирали чьи-то кости, время от времени хихикали. Увидев приближавшегося Тутченко товарки мгновенно замолчали.
"Бояться значит уважают", - подумал Тутченко и, гордо держа перед собой пакет, подняв подбородок повыше, проследовал в подъезд.
Увидев Тутченко на пороге с большой коробкой, перевязанной красивой ленточкой, глазки Ангелины («блядские с нежностью») заблестели. Она последовательно - задохнулась от счастья, зажмурилась, подпрыгнула два раза, всплеснула руками. «Мне подарочек. Новая в косу ленточка. Платьице, шуба каракулевая или соболиная. А какая лучше?»
Уже несколько месяцев Тутченко жил вместе с Ангелиной, но по-прежнему, каждый раз увидев ее, он обмирал, у него начинало учащенно биться сердце и где-то в глубине груди, возникал дикий спазм, мешавший говорить. Поэтому он всегда несколько раз выдыхал, отфыркивался, как бегун, пересекший финишную черту, прежде чем из себя выдавить что-то связное. Вот и сейчас, пока Ангелина пожирала глазами коробку, он стоял и молчал.
Ангелина подхватила коробку, и пока Тутченко собирался рассказать леденяющую кровь историю, она уже успела положить подарок на стол в зале, развязать ленточку и откинуть крышку.
Несколько секунд она с изумлением рассматривала резиновые конечности куклы, потом сварливым голосом, каким обычно матери вычитывают своему ребенку, когда он приносит в дом дохлую крысу или сломанную машинку, найденную на мусорнике, сказала: «Еб твою мать, ты что это такое в дом притащил? Это для чего?» Ангелина брезгливо подняла ногу куклы.
- Это Вольдемар Великий, - проблеял Тутченко. – Для эротических утех. Я сейчас всё объясню.
- Ты что пидорас? – бросив ногу куклы и изучающе посмотрев на Тутченко, спросила Ангелина.
- Вообще-то, это очень смешная история, - ответил Тутченко. Он мягким шагом приблизился к Ангелине; под ногами заскрипела половица. Тутченко скосил глаза вниз. Ох, он забыл разуться. Будет скандал. Тутченко одной рукой взял ее ладошку, а другой подхватил ногу Вальдемара Великого.
- Да? Ну рассмеши.
Тутченко подробно изложил всю историю, упирая на то, что, он спас жизнь друга и одновременно приобрел смешной подарок любимой тёщеньки.
- Ну, ладно, давай посмотрим на это сокровище в рабочем состоянии. Его надо надуть.
Тутченко достал куклу из коробка и бережно разложил на диване, потом принес с балкона старый насос для накачивания шин велосипеда. Через несколько минут Вальдемар Великий предстал во всем великолепии.
Ангелина, увидев забаву Тутченк в рабочем состоянии, испытала крайнее смущение. Даже шок. Она ахнула. (Даже приготовилась упасть в обморок, но потом передумала. Она сегодня помыла голову и сделала прическу: как можно падать?) Мало того, что кукла была мужского полу, самое ужасное было то, что она имела обидное внешнее сходство с Президентом страны. Но не вполне. Лик был несколько шаржирован, за счет узких глаз и пышных ресниц. Кукла имела приблизительно такое же сходство, как расползающиеся по швам китайские штаны "абибасы" с фирменными "Adidas"-ами. Какая-то удивительная игра теней. Когда кукла была в коробе, спущена, она походила на вождя мирового пролетариата Ульянова-Ленина. Но стоило ее надуть, как она превратилась в Владимира Путина
Только теперь на этот ньюанс и Тутченко обратил внимание.
Оба, не зная что сказать, несколько секунд, взявшись за руки, заворожённо смотрели на В. В.
Первой опомнилась Ангелина. Она рассеянно, стала поворачивать куклу, словно ища в ней что-то самое главное, пока глаза не наткнулись на бирку на левом боку, с информацией о производители и характеристиками изделия.
"Модель" - это, что имя? Она, что еврей? Только этого нам не хватает. Еб твою, мать, Тутченко, ты чем думал когда это брал? - спросила Ангелина.
- Нет, - ответил Тутченко, - модель это модель, типа конфигурация. Кукла же - русская. Имя же наше. Скрепное. Она, как матрёшка. В ней много смыслов.
«Еб твою мать, - опять сказала Ангелина, голосом который не сулил ни борща на первое, ни Ангелины на второе. - Как же ты такое собираешься, подарить моей матери, на день рождение? С ума сбрендил? Да она на тебя, за такой подарок, в МГБ донесет. Сейчас же неси обратно в магазин". Кончик носа Ангелины сильно покраснел и задрожал - явный признак того, что она злится.
Тутченко, не зная что ответить, переминался с ноги на ногу и дурацки улыбался. Правой рукой он слегка поглаживал Вольдемара Велткого. К своему удивлению, Тутченко почувствовал от того приятное тепло под сердцем. Материал из которого была сшита кукла был, словно шкурка сиамского кота - приятен на ощупь. И еще от неё приятно пахло корой березы.
«Сколько же ты за нее заплатил?» - голосом, который можно было колоть на кубики и бросать в виски, спросила Ангелина.
Боязливая улыбка, на миг ожила на лице Тутченко, и тут же, словно чайка, поймавшая рыбку, оторвавшись от поверхности, метнулась вверх. Он испугался, что не будет ни борща на первое, ни Ангелины на второе. "Мне Юрка ее так отдал", - сдерживая дрожь в голосе, соврал Тутченко.
"Ну если только даром", - с сомнением в голосе сказала Ангелина. Она, как профсоюзный лидер работников морга, всегда чувствовал когда ей морочат голову, но обострять не стала.
"Выкинуть и забыть", - сказала она ласковым, но непререкаемым тоном.
Но Тутченко вдруг заупрямившись, вдруг показал свой ослиный характер.
"Как мы можем куклу, копию ВВ, выбросить на мусорник? Как бы чего не вышло. Кто-то обязательно увидит и донесёт. Пусть пока поживёт с нами, а ты следующим летом, когда будешь ехать к матери тогда и выкинешь где-нибудь в лесах, полях.
Ангелина решила больше не спорить. Потом потихоньку вынесет. Когда кукла окажется на антресолях и Тутченко про нее забудет, а пока ее больше волновала другая тема. О чем она и поведала супругу.
"На днях беседовала на улице с несколькими соседками по подъезду, так они рассказали, что наши соседи снизу укропы. Более того, не взяли российского гражданства. Брезгуют. В общем, я уже написала куда надо. Их быстро выселят на историческую родину. Сейчас с такими уже не цацкаются. Нам надо будет расширяться. Сделаем двухэтажные аппартаменты, маменька будет приезжать, жить на другом этаже будет, как королева, а ты сходи в жилищное хозяйство потряси там пистолетом, чтоб не рыпались, чтоб на неё не успел кто другой свои права застолбить. Квартира наша".
Тутченко послушно кивнул головой. «Завтра схожу. А кукла пусть пока полежит на диване. Она придает комнате определенный колорит и от нее приятно пахнет».