Виктор Суворов · ПАРАЛЛЕЛЬНЫЙ МАРШРУТ

[don_katalan]

ПРОЛОГ

Мы все мечтаем.
Каждый о своем.
Бездомный бродяга, голодный, промокший, продрогший, мечтает о краюхе черного хлеба, о жареной картошке на шипящей сковородке, о трех баварских сосисках.
Он мечтает о кружке пива, чтоб пена через край.
Еще бы ему хотелось иметь вязаные шерстяные носки.
Верх желаний - крепкие башмаки на толстой подошве. Чтоб не промокали.
А тот, кто все это имеет, мечтает о большем.
Тот, кто обут в крепкие башмаки, тот, у него не одна пара шерстяных носков, а целых две, - одна на ногах, другая в запасе, тот, кому каждый вечер обеспечена кружка пива и сковородка жареной картошки, в своих мечтах взлетает выше всего этого. Ему подавай кирпичный дом о двух этажах, да что б с камином из неотесанных черно-зеленых базальтовых глыб, и чтоб трещали в том камине смолистые поленья, когда за окном в чернильной темноте ревет свирепый северный ветер и проливной дождь хлещет ледяными кристаллами в оконные стекла.
Но даже и дом с камином - не предел его мечты. Хотелось бы помимо дома иметь в руке лотерейный билет, такой, чтобы завтра, или даже - сегодня вечером, выиграть десять миллионов.
Или двадцать.
Лучше - сто.
Чем больше имеем, тем о большем мечтаем.
Потому и тот, кто имеет сто миллионов швейцарских франков, тоже мечтает. Погружаясь в сон после изматывающего рабочего дня, после изнурительных переговоров, растянувшегося на двадцать пять часов, он видит яркие сказочные картины: яхты ослепительной красоты и белокаменные дворцы под пальмами. Ему бы миллиардный рубеж проскочить. Он согласен иметь пусть не пять миллиардов, пусть не три, - ему бы и одного миллиарда хватило. Для начала.
Но вот вопрос: тот, у кого не один миллиард и не два, не пять, не десять и даже не сто, а чертова куча этих самых миллиардов, ведь и такой человек о чем-то мечтает.
Хотел бы я знать, о чем.
Вот один из тех, из очень немногих, у кого миллиардов немеряно. Круг его интересов безграничен. Он создает компьютеры с невероятной памятью и потрясающей скоростью, солнечные батареи с бесконечным сроком службы, космические корабли для полетов на дальние планеты, он возводит небоскребы головокружительной высоты в Мельбурне и в Дубае, строит скоростные магистрали сквозь джунгли Южной Америки. Планы его беспредельны. Любое дело, за которое берется, завершается триумфальным успехом. Все, к чему прикасается, превращается в золото.
Имя его, как все мы уже, наверное, успели догадаться, Ганс-Эрих Ремер.
Кстати, а где он в данный момент?
Он - в далеком полярном море.
Его дом - стремительный серебристый тримаран, скользящий по тяжелым серым волнам.
У владельца этого плавучего дворца времени свободного совсем немного. Потому, улучив несколько свободных минут, он поднимается на верхнюю палубу. На жуткий мороз. Вот и сейчас, завернувшись в меха, дремлет в шезлонге.
Справа по борту - необозримое белое монолитное плавучее плоскогорье, которое неделю назад с оглушительным грохотом и нестерпимым треском откололась от титанического ледника в море Росса, колыхнув исполинской волной водную ширь на многие сотни миль вокруг.
Море Росса, если кто не в курсе, это одно из морей, омывающих хрустальные берега Антарктиды.
Свистит ветер.
Соленые брызги в лицо.
Снежинки, словно лепестки цветов сирени, опадают на его ресницы.
Смеркается.
Загораются звезды.

Глава 1.

1.
У кого-то дворцы, многомиллиардные прибыли и гаремы красавиц, кому-то на роскошной яхте корабельный кок рекомендует шашлык в гранатовом соусе либо - фирменное блюдо: тушеный фазан в бургундском вине с шампиньонами и сельдереем.
А у кого-то нет ни миллиардов, ни яхт, ни гаремов. И никто ему не предлагает ни осетровой икры на серебряном блюдечке, ни даже черствой корки.
Темная ночь.
Фонари в бескрайнем старинном парке давно отключили.
Сквозь волнистые туманы пробирается луна. Но света от серебряного серпа совсем немного, ибо тот серп тучами, словно театральным занавесом, надолго занавешен.
Голодный бродяга, тот самый, который мечтает о крепких башмаках, о кружке пива и трех сосисках, бредет неизвестно куда.
У бездомных оборвышей, надо сказать, проблем никак не меньше, чем у тех счастливцев, которые, имея сотни миллиардов, зачем-то рвутся в самый верхний ряд списка богатейших людей планеты.
Вот одна из множества забот нищего шатуна: где переспать?
Казалось бы: если нет дождя, ищи свободную скамейку на тихой темной аллее центрального парка великого города Буэнос-Айрес да и спи до рассвета.
Так нет же. Озверевшие стражи порядка потехи ради бродят ночами по паркам столицы и всю накипевшую злость вымещают на тех, кому выпала тяжкая доля бездомных скитаний.
Злости в любом блюстителе закона всегда в избытке. Как, впрочем, и в каждом из нас. Но разница в том, что у нас с вами нет права любого встречного оборванца затащить в кутузку и отметелить. А блюститель таким правом наделен.
Он может и без кутузки обойтись. В темноте, когда свидетелей нет, действует право сильного: любого встречного бродягу бей по ребрам резиновой палкой. Есть возможность и по загривку пару-тройку раз врезать. Если мало, - можно повторить. Такая вот у блюстителей негласная, но давняя привилегия.
И они ею пользуются.
2.
Жизнь блюстителя сладкой не назовешь.
С каждым служителем закона всякие неприятности случаются: то тебя уличают в покровительстве уличной проституции, то обвиняют в деловых связях с торговцами наркотой, то нечаянно проиграешь в карты казенные деньги, то, внезапно вернувшись с ночного дежурства, застаёшь чужого дядю в своем супружеском ложе.
От таких мелки неурядиц трепетная душа блюстителя злостью переполняется. Злость требует выхода. Как напряжение снять? Правильно: иди в темноту и отводи душу - лупи резиновой палкой любого встречного. Авось полегчает.
Не успел наш знакомый бродяга примоститься на лавочке в тихой аллее, как возник стаж порядка. И ласково поманил пальчиком: а иди-ка, чумазый, сюда, побеседуем.
Роста тот полисмен не очень высокого. Но налит мускулатурой словно горилла из лесов тропических. И личико того блюстителя интеллектом вовсе не обезображено.
Блюстители обычно парами промышляют. Почему этот был один, я, откровенно говоря, не знаю. В чем и признаюсь.
Мог бы рассказать, что держиморда тот с напарником поругался. Или мог бы выдумать историю о том, что напарник с перепою был не способен на промысел выйти. Но ничего выдумывать не буду. Рассказываю только то, что было, только то, что твердо помню и точно знаю, ничего от себя не добавляя. Просто еще раз повторю: причина, почему полицейский был без напарника, мне не известна. И добавлю, что сие не суть важно. Важно только то, что бродягу подозвал к себе одинокий полицейский.
И бродяга подарок судьбы оценил.
Главное для него сейчас - всем своим существом выразить страх и покорность. Для этого - голову в плечи втянуть, в полупоклоне согнувшись. Приближаться к блюстителю следует трусцой на полусогнутых. И заикаться, отвечая на вопросы. Подходить надо совсем близко. В полицейские глаза смотреть следует взглядом провинившейся собаки, то есть, - с тревогой, ожиданием и надеждой.
3.
Даже в темноте видно: глаза оборванца - это глаза покорного пса, хвост поджавшего, скулящего жалобно.
Именно в этот момент и глянул из-за тучи серебряный серп. И осветилась округа светом волшебным.
Что это?
Это перст судьбы.
- Мои деньги! - взвопил бродяга, ткнув пальцем под ноги блюстителя. - Я первый усек!
А у блюстителя реакция на деньги мгновенная. Взгляд - молнией вниз. И он, еще ничего не разглядев, рявкнул: нет, это я уронил!!! И собственный вопль опережая, всем телом своим, всем существом трепыхнулся к деньгам.
В этот момент и обрушился на его честную голову страшный вырубающий удар.
4.
Внимание противника следует усыпить притворной покорностью и напускным испугом.
Ваш страх показной и ваша покорность собачья расслабит любого врага. Вот этим и надо пользоваться: размягчив бдительность супостата, отвлеките его внимание лишь на мгновенье. Заставьте его себе под ноги взгляд метнуть. Это то, что нужно.
Ваша правая рука опущена вниз. Чуть согните её в локте. А то собственную руку поломать можно. И вот оттуда, от бедра, чуть согнутая, правая рука, описывая дугу, идет стремительно вверх и влево.
Главное - скорость и точность.
И бьете не в висок. Есть более уязвимое место. Нащупайте за своим левым ухом то место, где кончается череп и начинаются шейные позвонки. Вот именно в этот стык и надо вмазать врагу своему, к земле взгляд обратившему, опасность забывшего в надежде урвать куш дармовой.
Встретив темной ночью на своем пути одинокого полицейского, явно переполненного дурными намерениями, постарайтесь не упустить главное: врага надо бить не костяшками кулака и не ребром ладони.
Представьте, что в вашем кулаке нож лезвием вперед, а ваша задача - врагу своему вогнать лезвие под основание черепа.
Повторяю: нож - только в вашем воображении. Но бейте сжатым кулаком так, будто бьёте ножом. В этом случае ударная поверхность кулака - это сжатые кольцом большой и указательный пальцы.
5.
И последнее: в момент удара ваш корпус стремительно и мощно разворачивается вокруг вертикальной оси. Точно так как разворачивается кабина экскаватора, который на Манхеттене рушит старый кирпичный дом. На стреле вместо ковша трос с подвешенной стальной гирей в полтонны весом.
Лихо рванув, бьет экскаватор той гирей в кирпичную стенку.
Так бьет, чтобы гиря с воем и свистом летела к цели свой.
Так, чтобы гиря та ветер рассекала.
Так, чтобы от удара того дрогнула стенка, и замерев на секунду, рухнула, на мелкие кирпичики рассыпавшись, обдав округу плотным серым облаком столетней пыли.
Бродяга действовал подобно тому экскаватору: правое плечо резко вперед, левое столь же резко назад. И кулак пудовый, словно та гиря чугунная, полутонная, воздух рассекая к цели своей несется, скорость звука опережая.
Не в руках сокрушающая сила, - но в корпусе! В развороте стремительном!
Если каждый день на отработку таких ударов выделять хотя бы пару часов, то через три-четыре года вы будете себя чувствовать вполне уверенно в любом городском парке как при сверкающем золотом солнце, так и при таинственный серебряной луне.
Тем такой удар хорош, что костяшки своих пальцев вы не можете повредить. А еще тем удар хорош, что при удачном попадании гарантированно сшибает с ног любого врага.
И нейтрализует надолго.
Совсем неплохо при себе иметь небольшой слиток свинца граммов на триста. В случае чего выдавайте тот свинец за грузило для ловли щук или сомов. Для пущей убедительности всегда имейте в кармане моток лески и блесну, можно и крючок рыболовный к этому добавить.
И вот в момент, когда назревает поединок, забудьте про поплавок и леску, но слиток свинца незаметно зажмите в правом кулаке.
Можно обойтись и без свинца, но как показывает опыт, со свинцом надежнее.
И последнее. Не забывайте, что удар по загривку может оказаться не только достаточным, но и слегка сверх того.
А зачем вам грех на душу брать?
Зачем еще одной жизнью человеческой марать чистую совесть свою?

Глава 2.

1.
Всего лишь час банкиру передышка.
Отряхнув снежинки с бобрового воротника, Ганс-Эрих Ремер возвращается из морозного мрака и грохота волн в тепло своих покоев, в мягкий свет хрустальных светильников, в тишину библиотеки и рабочего кабинета. К делам.
Дел невпроворот. Дела в большинстве своем - мерзкие.
2.
Докладывает старший помощник Алекс Кларк.
- Босс, во Франции открыто еще одно уголовное дело. Против тебя лично.
- Этим, друг мой Алекс, меня не удивишь и не испугаешь. Дела такие возбуждают то в Австрии, а то в Австралии, то еще черт знает где. Счет потерял. Привык. Что еще?
- Сегодня, босс, как и обычно, в представительства твоей корпорации в Таллине, в Оттаве, в Женеве на приём просятся непризнанные гении всех мастей. В их числе: изобретатели вечных двигателей; геологи, готовые открыть неизведанные запасы урановой руды, нефти, газа, ртути, платины и алмазов; археологи, которые обещают найти сокровища тамплиеров; режиссеры и сценаристы с предложениями ошарашить мир лучшим фильмом всех времен и народов; финансисты, полные решимости вложить твои, босс, миллиарды в беспроигрышное дело; член парламента Нигерии с каким-то темным замыслом; юридическая фирма, готовая бесплатно защищать твои интересы в Гааге; и как обычно - целый табун прекрасных дам, горящих желанием сообщить тебе нечто важное.
- Все как всегда. Всех, Алекс, - к чертовой матери, к чертовой бабушке или еще дальше.
- Но есть и хорошая новость. Позволь напомнить об одном небольшом проекте. По твоему распоряжению на разных подставных лиц мы скупаем земли в Аргентине, вот в этом районе в предгорьях Кордильер. Нам уже удалось из больших и малых участков земли слепить мощную полосу протяженностью почти в три сотни километров с севера на юг. Ширина - где десять, где двадцать, а где и все тридцать километров. Дальше на запад - взгорья, на которых люди не живут. Там густые леса, выше - редколесье, дальше - луга альпийские, еще дальше и выше - пустынные склоны и осыпи, потом - вертикальные кручи и вершины заоблачные, вечными льдами укрытые. За первой грядой вершин лежит другая более крутая и высокая, а за нею - третья и четвертая. Все это, босс, тоже, по существу, твое. Ибо пробираться на те взгорья, в те густые леса и на альпийские луга, к тем осыпям и кручам можно только через территории, которые являются частной собственностью каких-то лиц и компаний, а на самом деле - собственностью человека по имени Ганс-Эрих Ремер.
- Спасибо. Я вспомнил об этом проекте. Продолжай.
- Но в одном месте твои владения в Южных Кордильерах разорваны на две части. Посмотри на карту. Вот тут пролегает ущелье. По ущелью, с горных ледников на равнину с запада на восток, течет бурная речка, впадает в озеро, на другом конце озера речка вырывается на свободу и бежит дальше. Кто-то когда-то давно на восточном берегу озера построил ферму, гаражи, дом управляющего и посадил виноградники на склонах. А дом владельца вынесен на запад, выше в горы, на другой берег озера к водопаду. Если бы нам удалось купить это поместье и эти необозримые виноградники, то две огромные части твоих владений слились бы воедино. И тогда на всем протяжении владений никому не будет свободного прохода в предгорья и дальше в горы. Тогда и горы в этом районе до самых снежных вершин и дальше будут твоими.
- И в чем проблема?
- Мы пробовали купить эту ферму виноградную, но найти владельца не смогли. Он давно умер. Земли эти в соответствии с завещанием должны были быть кому-то переданы, но за несколько лет новый хозяин там не появлялся.
- Почему?
- Ответ, босс, мог быть только один: завещание составлено на несовершеннолетнего наследника, который не знает о наследстве.
- Согласен. Это самое простое объяснение. И, возможно, единственное.
- Мы пробовали разными путями выяснить, кто он, этот наследник. Завещание, как мы сумели выяснить, хранилось в центральном офисе нотариальной конторы «Nurnberg». Попытки проникнуть в секрет завещания успехом не увенчались. В той конторе тайну хранить умеют: завещание было опечатано в конверте и упрятано в ячейку сейфа. Вскрыто оно могло быть только по прошествии какого-то времени. Мы не унывали. Расчет простой: спешить нам некуда. А наследник, кем бы он ни был, когда-то должен достичь какого-то возраста. Скорее всего, это 18 лет или, что более вероятно, - 21 год.
- Логично.
- Владелец фермы умер давно. С того момента прошло вон сколько времени. Наследник, надо полагать, в один прекрасный день достигнет совершеннолетия, получит наследство, и тогда имя его больше не будут хранить в секрете. Таков был расчет моих подчиненных. И они, босс, в своих предположениях не ошиблись.
- То есть, в данный момент имя наследника не является секретом?
- Именно так. Только это не наследник, а наследница.
- Гражданкой какой страны она является?
- Все, рожденные в Аргентине, - испанцы и поляки, болгары и немцы, ирландцы и португальцы, - являются аргентинцами, вне зависимости от того, на каком языке щебетали их родители. Эта женщина молодая рождена в стране бескрайних просторов, чистых рек, густых лесов и снежных вершин, потому её национальность - argentinos. Её фамилию произнести почти невозможно. Нечто польское, болгарское или украинское. Ты знаешь, какие там иногда встречаются фамилии, язык поломаешь. Имя у нее тоже странное. Но произнести легче - Оксана. Ударение на втором слоге.

3.

- Сеньорита, ваше имя Оксана?
- Да, сеньор.
- Позвольте представиться. Я заместитель директора нотариальной конторы «Nurnberg». Вот моя карточка. У меня новость для вас.
- Простите, я спешу. У меня сегодня важная лабораторная работа.
- Знаю, знаю. Но важную лабораторную работу можно пропустить. Есть и радикальное решение. Времени до защиты диплома осталось совсем немного, однако у вас, сеньорита, появилась счастливая возможность диплом не защищать. Вы можете без сожаления бросить университет, навеки забыть не только о лабораторных работах, об экзаменах и зачетах, но и о дипломе.
- Это ещё почему?
- Потому, что у вас сегодня день рождения. Примите мои поздравления.
- Принимаю.
- Вам причитается подарок. И я его доставил. На ваше имя оставлено наследство.
- Когда и кем?
- Наследство оставил ваш дальний родственник. Совершенно одинокий. Кроме вас, наследство оставлять было некому. Он долго разыскивал хоть кого-то. И однажды обнаружил ваше имя. Вам тогда было совсем немного лет. Вас в известность не ставя, он написал завещание, которое хранилось в нашей нотариальной конторе.
- Когда он ушел в мир иной?
- Ушел давно. Оставляя наследство, боялся испортить ваше детство и юность дармовыми деньгами или ожиданием получения таковых. Потому распорядился о наследстве заранее не сообщить: придет момент, тогда наследница внезапно получит все. Этот день настал. Еще раз поздравляю и прошу пройти в мою машину. Нам следует соблюсти формальности.

4.

Центральный офис нотариальной конторы «Nurnberg» в самом центре великого города Буэнос-Айрес.
Двенадцать этажей.
Здание охраняют надменный швейцар, облаченный в ливрею, расшитую золотом, и два грозных гранитных льва, возлежащих у центрального входа.
Зеркальный лифт вознес сеньориту на седьмой этаж.
Коридоры широкие, светлые.
Наследнице не надо ждать в приемной: генеральный директор встречает у входа в свой кабинет.
- Проходите, садитесь.
- Спасибо, сеньор.
- После соблюдения всех формальностей вы, сеньорита, вступите во владение поместьем и большим виноградником.
- И где это поместье?
- В предгорьях. Посмотрите на карту. От берегов океана на запад - бескрайние просторы Аргентины, нашей великой Серебряной страны. Вся страна - это необозримая равнина, рассекаемая реками. А дальше на запад начинаются взгорья. Они становятся все выше, превращаясь в могучие горные хребты. Чем дальше на запад, тем выше горы, тем меньше там людей. Ваша, сеньорита, виноградная ферма далеко-далеко среди гор. Вот снимки из космоса: необозримые виноградники на склонах, на одной стороне озера - ферма, дом управляющего и дом его помощника. А дом хозяина на западном берегу возле водопада. Водопад этот несет озеру чистую воду высокогорных ледников. На этой виноградной ферме, сеньорита, живет управляющий Эстебан с семьей. Там живет и его помощник Фернандо тоже с семьей. А во время сбора урожая там шестьдесят-семьдесят, а то и вся сотня наемных рабочих.
- И сколько все это хозяйство стоит?
- По самым скромным оценкам, около одного миллиарда песо. Или, в пересчете на самую твердую валюту, - тринадцать с половиной миллионов швейцарских франков. Однако…
5.
- Надеюсь, Алекс, у тебя уже давно готов план действий?
- Да босс. Тут все просто. Эта Оксана должна будет заплатить налог на получаемое наследство. Но денег у неё нет. Потому она либо выставит ферму на продажу, и тут мои ребята победят на любом аукционе. Либо она будет искать кредитора. Тут и подвернется, ясное дело - совершенно случайно, добрая фирма и даст ей денег в кредит.
- А потом?
- А потом она благополучно утонет в озере. Или упадет со скалы. Родственников у неё нет, деньги задолжала немалые, и тот, кто деньги одолжил, получит поместье в счет компенсации.
- Но имя кредитора…
- Босс, с тобой вся эта история не связана никак. Есть в моем распоряжении те, на чье имя все эти дела будут оформлены. Никакие компьютеры не смогут вычислить, что в конечном итоге земля эта стала твоей.

Глава 3.

1.
- Мне бы хватило и одного миллиона. А мне привалило тринадцать. Не просто тринадцать, но еще и с половиной. У меня вопрос не о деньгах. Мне другое непонятно. Тут какое-то несоответствие: если на моей ферме столько плодородной земли, если столько виноградников, отчего цена фермы столь низкая?
- На то, сеньорита, есть причина. В конце ХIХ века в предгорья Кордильер были проложены железнодорожные линии. Но через сто лет, на излете ХХ века, по разным причинам многие конечные участки железнодорожных путей на дальних окраинах Аргентины были брошены. Потому снабжать дальние фермы всем необходимым и вывозить продукцию можно только автомашинами. Это в семь раз дороже. Потому в предгорьях Кордильер цена сельскохозяйственных ферм, не только виноградных, но и всех других, упала. Но это не все. Ферма, которая досталась вам, сеньорита, особая. Она не просто далеко от путей подвоза. Она далеко в горах. Дальше всех. Дальше некуда.
- Раньше за неё давали больше?
- Четыре десятка лет назад ферма эта, стоила дорого. Точно сказать невозможно ибо наша родная аргентинская инфляция превратила те деньги в ноль. То были совсем другие деньги. Они были куда весомее современных. Несомненно одно: если бы кто-то продал поместье в те славные времена, то на вырученные деньги мог бы купить самоцветных камней и драгоценных металлов в десяток раз больше, чем сегодня.
2.
Не могу сказать, убил оборванец блюстителя в темном парке или только надолго вырубил. Лежит блюститель, не трепыхается.
Не жаждал бродяга приключений.
Но накипело.
Натерпелся от служителей порядка. Никакой от них защиты. Им не возразишь, ибо они всегда парами. И всегда правы. У них дубины, кастеты и револьверы сорок четвертого калибра. На любые возражения они отвечают молчаливым мордобоем. Потому, встретив двоих, приходилось терпеть.
И вдруг - такое везение: блюститель один.
А это ни что иное, как возможность отыграться на одном мерзавце за все прошлые унижения, оскорбления и побои.
Хотел бродяга ночь на скамейке скоротать, не вышло. Теперь надо уходить. Уходить далеко и быстро - товарными поездами дальше от столицы.
3.
- Я, видимо, должна уплатить налог за полученное наследство?
- Да, сеньорита. У нас в Аргентине, как и в любой уважающей себя стране, налоги на наследство непомерные. Государственной бюрократии надо не просто существовать, но существовать привольно и радостно. Эти ребята на свое содержание отгребают везде где можно и где нельзя. В том числе, - облагая налогом любое наследство. Бюрократы никому никогда не объясняли, почему предки не могут своим потомкам отдать полностью все то, что создали за свою жизнь. Никто этим не возмущается, никто не протестует. Потому бюрократический грабеж процветает и впредь будет процветать.
- Сколько денег я должна отдать в качестве налога?
- Прежний владелец поместья и виноградников предусмотрел этот момент и приложил немало стараний, чтобы свою незнакомую наследницу оградить от больших финансовых потрясений. Он распорядился чтобы доходы фермы после его смерти вкладывать в счет погашения налога на наследство. За годы, которые прошли после того печального дня, выплачено почти три миллиона швейцарских франков.
- Сколько осталось платить?
- Ещё столько же.
4.
Давно известно, что к каждой бочке меда, привалившей внезапно и неизвестно откуда, неизбежно прилагается ложка дегтя.
Вот и бедной студентке выпало именно такое счастье.
Наследница листает бумаги, вникает в их содержание, размышляя о том, нужны ли ей свалившиеся на плечи заботы.
- Я получаю поместье и три миллиона долгов государству. Так?
- Именно так, сеньорита. Если в швейцарских франках считать. А в нашей аргентинской валюте - четверть миллиарда.
- Мог ли владелец оставить наследство деньгами? Мог ли он продать свои владения, а деньги вложить в банк или в ценные бумаги?
- Мог. Но вам, сеньорита, повезло: ваш дальний родственник был мудрым человеком, он понимал, что во всем мире недвижимость является главной и самой надежной формой хранения нажитого капитала. Он знал, что деньги, как и ценные бумаги, за много лет могут не просто обесцениться, они могут превратиться в пыль так, как потеряли всякую цену германские марки после Первой Мировой войны, как рубли Советского Союза во времена крушения коммунистической империи. Деньги, однажды обесценившись, никогда потом не вернут своей былой силы. А недвижимость может падать в цене или взлетать. Недвижимость, потеряв в цене сегодня, с лихвой вернет свою цену завтра. Потому вы, сеньорита, получаете не сумму, которая за эти годы могла превратиться в близкую к нолю величину, а нечто такое, что в ноль не превращается.
- Но могу ли я, получив эту поместье, прямо сейчас его продать?
- Да, конечно, сеньорита. В том, видимо, и был замысел вашего благодетеля: пусть наследница получит не пустые бумажки, а нечто существенное, а после того может поступать как ей нравится. Похвальное решение вашего благодетеля: он передал вам поместье и возможность тут же его продать. Продав виноградную ферму, вы будете обеспечены на долгие годы. Если полученные деньги правильно вложить, то и на всю жизнь хватит. Продать это поместье будет легко. Спешу обрадовать: нам уже поступил запрос. Какая-то фирма, нам неизвестная, готова вести переговоры. Если угодно вам будет, наша нотариальная контора «Nurnberg» может выступить посредником, обеспечить вам, сеньорита, наилучшие условия продажи.
5.
Случилось так, что бедной одинокой студентке внезапно улыбнулась судьба: вот, сударыня, ваше поместье и ваши виноградники в предгорьях.
Жаль только, что на банковских счетах того поместья не то чтобы ноль, но величина отрицательная.
Такое бывает: есть имение, но нет денег. Вспомним «Войну и мир» Льва Толстого: умер старый граф Ростов Илья Андреевич, сыну Коле поместье и титул оставил. Казалось бы, живи да радуйся.
Однако…
Однако, вдруг выяснилось, что впридачу к имению оставил граф сыночку своему кучу долгов.
Тут примерно та же картина: досталось молодой хозяйке ферма огромная, за которую, однако, следует заплатить немалые суммы в налоговое ведомство.
Цена той фермы, по самым скромным оценкам, тринадцать миллионов швейцарских франков. Ферму можно продать, три миллиона отдать ненасытным налоговым чиновникам, пусть ликуют их чернильные души. А на десять оставшихся миллионов может сеньорита Оксана жить припеваючи. Пять миллионов можно вложить в ценные бумаги. Безопасности ради, вкладывать те миллионы надо частями в разных странах и в разных акционерных обществах. И раз в год сгребать проценты с доходов. А на пять оставшихся миллионов можно купить приличный особняк с бассейном и садом, пару шикарных машин и все остальное.
Решение простое и единственное: поместье срочно продавать.

Глава 4

1.
- Об этой женщине, босс, мы собрали всю возможную информацию.
- Повтори это странное имя. Не сразу такое запомнишь.
- Оксана.
- Что о ней известно?
- В её биографии ничего интересного. Она рано лишилась родителей. Информацию о родителях найти не удалось. Не потому, что плохо искали, а потому, что информация эта кем-то давно и надежно уничтожена. Девочка воспитывалась в детском доме. После школы поступила в столичный университет, училась лучше всех. Мало того, она училась одновременно на двух факультетах: история и биология.
- То есть - ничего важного, ничего интересного.
- За исключением.
- Слушаю.
- В Сети мы собрали её фотографии, начиная с самого раннего детства. Рассматривали внимательно, обратили внимание на некоторую странность: на всех фотографиях, начиная с младенческого возраста её левое запястье заклеено медицинским пластырем. Современные пластыри выполнены под цвет кожи людей, потому в глаза не бросается. Тем боле на фотографиях. Но мы разглядели.
- Она так и носит этот пластырь до настоящего времени?
- Нет, босс. Начиная с шестнадцати лет, на левом запястье старинный Ролекс на стальном браслете. Часы дорогие, но не броские. Эти часы она не снимает. Но в каждом правиле должно быть исключение. Я прикинул: где и когда эти часы она должна снять?
- В амбулатории. На приеме у врача.