Вопросы филологии и языкознания.
Jul. 13th, 2025 06:52 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
don_katalanПозавчера (11.07.25) большой учёный Путин утвердил Основы государственной языковой политики Российской Федерации.
Стараюсь по возможности изучать и сравнивать подобные документы в принципиальных для нас странах. Не только для понимания, с чем придётся иметь дело, но и с корыстной целью - подсмотреть что-то полезное.
Уже видел ряд комментариев, дополню.
1. По сравнению с нами, российский подход к созданию программно-стратегических документов имеет схожую логику, но отличается в лучшую сторону бюрократической стройностью. Т.е., присутствует целеполагание, определены исполнители, ресурсы, критерии оценки эффективности и контроль. При анализе под разными углами достаточно нечасто выскакивают грубые нестыковки, например, когда цели/задачи есть, а исполнителя нет. Или у исполнителя нет ресурсов. Или заявленная мера никак не решает поставленные задачи. В этом плане есть, чему поучиться у врагов.
Уязвимости российских политик зеркальны к их преимуществам. Как правило – это достаточно громоздкие иерархии с несколькими этажами, они небыстро разгоняются. Если на этапе исполнения захромает качество (по причине воровства или других факторов), много времени теряется впустую. Эффект не отвечает заявленному масштабу либо достигается несвоевременно, что может обнулить результат, например, из-за изменения контекста.
Поэтому забивание исполнительских каналов и общее замедление – один из способов противодействия вредоносной деятельности РФ. Когда российская махина разгонится, противостоять сложно.
На примере языковой политики конструкция выглядит так.
2. Главным субъектом в данной сфере является президент РФ. Год назад (22.08.2024 г.) действующий вождь Путин переформатировал свой инструментарий, создав вместо Совета при Президенте РФ по русскому языку - Совет при Президенте РФ по реализации государственной политики в сфере поддержки русского языка и языков народов РФ.
Данный орган (его возглавляет советник Путина Елена Ямпольская, а в состав входят такие известные «языковеды» как Примаков-внук и генерал-полковник Сергей Степашин) координирует деятельность исполнителей политики и готовит Путину предложения.
Прикладную часть обеспечивает правительство РФ, оно формирует планы, выделяет ресурсы и устанавливает критерии оценки по 11 главным направлениям языковой политики.
После утверждения Основ Мишустин разработает индикаторы для оценки работы федеральных и региональных органов власти и местного самоуправления. Т.е., языковые вопросы – изначально межведомственные.
3. Более 10 лет назад РФ начала сфокусированно продвигать русский язык за рубежом как элемент построения «русского мира». Эта задача прямо возложена не только на МИД, но и на Минпросвещения, Министерство науки и высшего образования, Минкульт, Россотрудничество и другие федеральные органы власти. Техническим инструментом, кроме прочих, является специальный фонд «Русский мир», который патронирует Лавров и ещё три министра. Т.е., у россиян (конкретно – у МИД и АП) в деле решения языковых задач за рубежом есть руки и деньги.
Буквально на днях ВЦИОМ выиграл тендер (примерно $500 тыс.) на изучение ситуации с продвижением русского языка. Целевые страны – Азербайджан, Узбекистан, Венесуэла, Индия, Китай, ОАЭ. В 2024 г. ВЦИОМ изучал состояния русского языка в Израиле, Индии, Казахстане, Китае, на Кубе и в Египте.
Среди прочего, власть РФ заинтересована в привлечении мигрантов хотя бы с минимальным знанием языка. Для чего серьёзно изучают варианты усиления инфраструктуры в странах ЦА, прежде всего – в Узбекистане и Таджикистане. Чтоб учить людей не в Москве.
По российским оценкам, до скандалов 2024-25 гг. ситуация с изучением русского языка в Азербайджане оставалась статичной, число школ не менялось. И сейчас о ликвидации «русского сектора» речь пока не идёт.
На базе «Русских домов» Примакова-внука русский язык за рубежом изучали около 14 тыс. человек. Явно мало, но опору создаёт.
4. Формально в России существует три уровня языков.
Государственный язык РФ – русский.
Государственные языки республик РФ – русский и язык титульного народа (кстати, «донецкий» и «луганский» народы имеют правовую возможность ввести отличные от русского донецкий и луганский языки, над срочно придумать им алфавит).
А также языки остальных народов России (в том числе – малых коренных).
Много жалоб, что де-факто РФ угнетает национальные языки. Например, нормативно загоняет тюркские языки в кириллическую графику. Хотя латиница считается более подходящей (крымскотатарский язык в Украине – на латинской графике с 2021 г., в оккупированном Крыму – на кириллице). Между тем есть некоторые отличия по регионам.
Например, сайт Казанского федерального университета выполнен на пяти языках – русском, английском, китайском, испанском и татарском. Государственный в Татарстане татарский язык зафиксирован на высшем уровне, хоть и находится под давлением русского.
В Башкирии ситуация иная. В 2022 г. Башкирский государственный университет был объединён с другим вузом, получился Уфимский университет науки и технологий. В данном университете формально есть целый факультет (900 студентов) башкирской филологии, востоковедения и журналистики. Однако сайт университета выполнен на русском, английском, французском, испанском и арабском языках. Башкирского нет. Сайт факультета башкирской филологии – только на русском. Из Башкирии больше сигналов, что изучение языка носит декоративный характер, есть барьеры, которые не обойти. Хотя статус башкирского языка как государственного закреплён законом ещё в 1999 г. …
5.В Основах языковой политики РФ есть важная подсказка для нас.
Русский язык официально представлен Кремлём в трёх ипостасях.
• Государственный язык РФ – т.е., язык государства-агрессора (коллективный признак);
• Язык государствообразующего народа РФ (коллективный признак);
• Родной язык (индивидуальный признак, даже в контексте «язык семьи и рода»).
В действиях за рубежом Кремль осуществляет подмену, на которую многие ведутся: навязывает коллективные признаки, «теряя» индивидуальный, маркируя всех русскоговорящих как биомассу потенциальных граждан России (соотечественников), в первую очередь – «на постсоветском пространстве».
Отсюда и логика контрмер: Украина должна блокировать языковые поползновения РФ с коллективным признаком, создавая возможность своим гражданам в полной мере реализовать право на родной язык. Если такое право будет возможно реализовать только через Россию, будет конфликт с гражданской идентичностью, его надо снимать.
И надо не забывать (тут Путин очень помог своей болтливостью): истинным мерилом границ «русского мира» для Кремля является «нога русского солдата». А не язык или что-то ещё.
6. Сравним кое-что для наглядности.
Неделю назад правительство РФ утвердило «стратегическое направление в области цифровой трансформации науки и высшего образования до 2030 года» (распоряжение от 05.07.2025 № 1805-р).
Среди прочего, будет создана федеральная государственная информационная система Национальный словарный фонд, которая должна заработать в течение 2027 года. Эволюция этого вопроса выглядит так.
В апреле 2024 г. федеральный закон РФ «О государственном языке РФ» дополнен статьёй 4.1 Национальный словарный фонд.
В декабре 2024 г. правительство РФ разработало положение об информационной системе «Национальный словарный фонд».
Теперь утверждён рабочий документ, который предполагает разворот инструментария и наполнение его 7 словарями в 2025 г. В 2027 г. словарей должно быть 33.
В Основах языковой политики уточнено, что там же должны быть созданы отдельные модули с нормами языков народов РФ.
Т.е., разные документы гармонизированы и бьют в одну точку.
В Украине линейка документов такова.
В апреле 2019 г. принят закон «Про забезпечення функціонування української мови як державної» со своими достаточно конкретными задачами.
Через три месяца (в июле 2019 г.) Кабмин утвердил Стратегію популяризації української мови до 2030 року “Сильна мова - успішна держава”. Идея Стратегии шире, чем нормы закона, была обозначена своя логика и этапность. Среди основных проблем указана: відсутність галузевої термінології та належної словникової бази в багатьох сферах.
В декабре 2020 г. Кабмин издал распоряжение «Про затвердження плану заходів з реалізації першого етапу (до 2022 року) Стратегії популяризації української мови до 2030 року “Сильна мова - успішна держава”». Был дан некоторый перечень мероприятий с широким спектром участников (Минкульт, МИД, МОЗ, МОН, Минобороны, Минреинтеграции и др.).
Однако уже в мае 2021 г. Кабмин другим распоряжением утвердил Концепцію Державної цільової національно-культурної програми забезпечення всебічного розвитку і функціонування української мови як державної в усіх сферах суспільного життя на період до 2030 року.
Этим распоряжением, во-первых, постановили, что, вместо первоначального плана, Стратегия популяризации будет реализована путём выполнения указанной Госпрограммы (после её разработки). Во-вторых, в Стратегию были внесены изменения, выброшена этапность, порядок финансирования и т.д.
Де-факто Госпрограмма сузила замысел Стратегии, т.к., был установлен фокус на функционировании государственного языка.
Тем не менее, среди путей решения проблем функционирования госязыка указано: розвиток національної словникової бази та забезпечення вільного доступу до неї користувачів.
Наконец, в марте 2024 г. Кабмин утвердил саму Госпрограмму. Там воспроизведен тезис о развитии словарной базы. В целом предполагается создание 3 словарей:
• двомовного (українсько-англійського) енциклопедичного словника “Мовна політика та мовне планування: терміни і поняття” (должен появиться до конца 2025 г.)
• Академічного словника іншомовних слів відповідно до норм Українського правопису в редакції 2019 року (в 2026 г.)
• Орфографічного словника української мови за нормами Українського правопису в редакції 2019 року (в 2027 г.).
Также планируется:
• створення та розвиток Національного електронного корпусу української мови;
• розвиток та підтримка всеукраїнського проекту “Український національний лінгвістичний корпус”;
• створення та наповнення державного тезаурусу України;
• розвиток та підтримка державного лінгвістичного корпусу нормативно-правової бази України.
Суммарно на задачу №8, посвященную развитию словарной базы, за 7 лет (!) планируется потратить … 61,1 млн грн. (при сегодняшнем курсе - $1,4 млн). Возможно, будет какая-то коррекция, но для фундаментальной задачи выглядит скромно.
7. Пару общих слов о целевой госпрограмме, которая заменила Стратегию популяризации и, помимо самодостаточных целей, по факту должна оппонировать усилиям РФ.
До 2030 г. финансирование в рамках программы ориентировочно составит 7,7 млрд грн.
Их них 3,6 млрд – это поточные расходы Госкомтелерадио на финансирование «Суспільного» и Украинского радио. Оформлено под соусом «забезпечення реалізації громадянами права на одержання інформації та послуг українською мовою, зокрема через медіа, рекламу, розширення україномовного інформаційного простору та підтримка і популяризація української мови за кордоном»…
Вторая по объёму денег статья – 2,7 млрд грн - надання державної допомоги на придбання книг (по сути – єКнига).
Эти две статьи съедают 82% финансирования по программе. Насколько это соответствует государственным задачам?
2,7 ярда на книги – это дотирование рынка. Дело в целом благое. Но как оценить эффективность расходования этих $65 млн? Сейчас оценивать предлагают по головам получателей помощи – порядка 300 тыс. в год.
Ещё 231 млн уйдёт на поддержку современных авторов. Т.е. суммарно на книги 3 ярда.
Среди основных результатов Стратегии 2019 года значится: створено умови для задоволення національно-культурних і мовних потреб українців, які проживають за межами України, зокрема права на навчання українською мовою та її вивчення, реалізації культурно-освітніх та інформаційних потреб.
Также пунктиром отмечены другие задачи, которые явно требуют активности за границей. Есть некий бюджет на популяризацию украинской литературы и чтения за границей (через МКСК и УИК). Однако ни для МИД, ни для Украинского института не заложено ни копейки. Хотя пару раз эти структуры декоративно упомянуты.
Декоративно упомянут МОН, в основном – через создание веб-курсов и пособий (с бюджетом 1,8 млн грн на 7 лет).
Минобороны, МОЗ, Минреинтеграции/МинЕд в госпрограмме не фигурируют.
Есть мелкие странности. Типа: «відсоток населення, яке обізнане про ветеранську літературу та читає – 112%». И тут же рядом раскрыто: это рост за 7 лет ознакомленного с ветеранской литературой населения с 10% до 22%...
Есть объективная реальность войны, первичный вопрос – даже не объёмы финансирования. Основной минус, на мой взгляд в том, что получился не очень удачный гибрид. Межотраслевая задача популяризации превращена в отраслевую. Это наш порок.
В России все концептуальные документы, с которыми я сталкивался, ориентированы на межведомственную координацию. У нас же практически все программы – отраслевые. Указанная языковая программа повешена на Минкульт. Всем остальным с бюрократической точки зрения глубоко всё равно, какими по факту будут результаты.
Поэтому мы «виконуємо заходи» и меряем в них. А у россиян больше шансов достичь целей.
По-хорошему, нужен ещё один документ, который бы дал объективную картину по состоянию украинского языка и очертил реальные меры. Есть оккупированные Россией территории. Есть беженцы как в РФ, так и в Европе/США/Канаде. Среди них есть языковая динамика. Можем только догадываться.
Когда смотришь под разными углами, очень наглядно, какую чушь на самом деле творят многие номинальные борцы за украинский язык. Особенно – с мандатами. Оголтелый популизм и чистый вред, ничего более.
И это я ещё ничего о библиотеках не написал. Напишу.
(с)
Стараюсь по возможности изучать и сравнивать подобные документы в принципиальных для нас странах. Не только для понимания, с чем придётся иметь дело, но и с корыстной целью - подсмотреть что-то полезное.
Уже видел ряд комментариев, дополню.
1. По сравнению с нами, российский подход к созданию программно-стратегических документов имеет схожую логику, но отличается в лучшую сторону бюрократической стройностью. Т.е., присутствует целеполагание, определены исполнители, ресурсы, критерии оценки эффективности и контроль. При анализе под разными углами достаточно нечасто выскакивают грубые нестыковки, например, когда цели/задачи есть, а исполнителя нет. Или у исполнителя нет ресурсов. Или заявленная мера никак не решает поставленные задачи. В этом плане есть, чему поучиться у врагов.
Уязвимости российских политик зеркальны к их преимуществам. Как правило – это достаточно громоздкие иерархии с несколькими этажами, они небыстро разгоняются. Если на этапе исполнения захромает качество (по причине воровства или других факторов), много времени теряется впустую. Эффект не отвечает заявленному масштабу либо достигается несвоевременно, что может обнулить результат, например, из-за изменения контекста.
Поэтому забивание исполнительских каналов и общее замедление – один из способов противодействия вредоносной деятельности РФ. Когда российская махина разгонится, противостоять сложно.
На примере языковой политики конструкция выглядит так.
2. Главным субъектом в данной сфере является президент РФ. Год назад (22.08.2024 г.) действующий вождь Путин переформатировал свой инструментарий, создав вместо Совета при Президенте РФ по русскому языку - Совет при Президенте РФ по реализации государственной политики в сфере поддержки русского языка и языков народов РФ.
Данный орган (его возглавляет советник Путина Елена Ямпольская, а в состав входят такие известные «языковеды» как Примаков-внук и генерал-полковник Сергей Степашин) координирует деятельность исполнителей политики и готовит Путину предложения.
Прикладную часть обеспечивает правительство РФ, оно формирует планы, выделяет ресурсы и устанавливает критерии оценки по 11 главным направлениям языковой политики.
После утверждения Основ Мишустин разработает индикаторы для оценки работы федеральных и региональных органов власти и местного самоуправления. Т.е., языковые вопросы – изначально межведомственные.
3. Более 10 лет назад РФ начала сфокусированно продвигать русский язык за рубежом как элемент построения «русского мира». Эта задача прямо возложена не только на МИД, но и на Минпросвещения, Министерство науки и высшего образования, Минкульт, Россотрудничество и другие федеральные органы власти. Техническим инструментом, кроме прочих, является специальный фонд «Русский мир», который патронирует Лавров и ещё три министра. Т.е., у россиян (конкретно – у МИД и АП) в деле решения языковых задач за рубежом есть руки и деньги.
Буквально на днях ВЦИОМ выиграл тендер (примерно $500 тыс.) на изучение ситуации с продвижением русского языка. Целевые страны – Азербайджан, Узбекистан, Венесуэла, Индия, Китай, ОАЭ. В 2024 г. ВЦИОМ изучал состояния русского языка в Израиле, Индии, Казахстане, Китае, на Кубе и в Египте.
Среди прочего, власть РФ заинтересована в привлечении мигрантов хотя бы с минимальным знанием языка. Для чего серьёзно изучают варианты усиления инфраструктуры в странах ЦА, прежде всего – в Узбекистане и Таджикистане. Чтоб учить людей не в Москве.
По российским оценкам, до скандалов 2024-25 гг. ситуация с изучением русского языка в Азербайджане оставалась статичной, число школ не менялось. И сейчас о ликвидации «русского сектора» речь пока не идёт.
На базе «Русских домов» Примакова-внука русский язык за рубежом изучали около 14 тыс. человек. Явно мало, но опору создаёт.
4. Формально в России существует три уровня языков.
Государственный язык РФ – русский.
Государственные языки республик РФ – русский и язык титульного народа (кстати, «донецкий» и «луганский» народы имеют правовую возможность ввести отличные от русского донецкий и луганский языки, над срочно придумать им алфавит).
А также языки остальных народов России (в том числе – малых коренных).
Много жалоб, что де-факто РФ угнетает национальные языки. Например, нормативно загоняет тюркские языки в кириллическую графику. Хотя латиница считается более подходящей (крымскотатарский язык в Украине – на латинской графике с 2021 г., в оккупированном Крыму – на кириллице). Между тем есть некоторые отличия по регионам.
Например, сайт Казанского федерального университета выполнен на пяти языках – русском, английском, китайском, испанском и татарском. Государственный в Татарстане татарский язык зафиксирован на высшем уровне, хоть и находится под давлением русского.
В Башкирии ситуация иная. В 2022 г. Башкирский государственный университет был объединён с другим вузом, получился Уфимский университет науки и технологий. В данном университете формально есть целый факультет (900 студентов) башкирской филологии, востоковедения и журналистики. Однако сайт университета выполнен на русском, английском, французском, испанском и арабском языках. Башкирского нет. Сайт факультета башкирской филологии – только на русском. Из Башкирии больше сигналов, что изучение языка носит декоративный характер, есть барьеры, которые не обойти. Хотя статус башкирского языка как государственного закреплён законом ещё в 1999 г. …
5.В Основах языковой политики РФ есть важная подсказка для нас.
Русский язык официально представлен Кремлём в трёх ипостасях.
• Государственный язык РФ – т.е., язык государства-агрессора (коллективный признак);
• Язык государствообразующего народа РФ (коллективный признак);
• Родной язык (индивидуальный признак, даже в контексте «язык семьи и рода»).
В действиях за рубежом Кремль осуществляет подмену, на которую многие ведутся: навязывает коллективные признаки, «теряя» индивидуальный, маркируя всех русскоговорящих как биомассу потенциальных граждан России (соотечественников), в первую очередь – «на постсоветском пространстве».
Отсюда и логика контрмер: Украина должна блокировать языковые поползновения РФ с коллективным признаком, создавая возможность своим гражданам в полной мере реализовать право на родной язык. Если такое право будет возможно реализовать только через Россию, будет конфликт с гражданской идентичностью, его надо снимать.
И надо не забывать (тут Путин очень помог своей болтливостью): истинным мерилом границ «русского мира» для Кремля является «нога русского солдата». А не язык или что-то ещё.
6. Сравним кое-что для наглядности.
Неделю назад правительство РФ утвердило «стратегическое направление в области цифровой трансформации науки и высшего образования до 2030 года» (распоряжение от 05.07.2025 № 1805-р).
Среди прочего, будет создана федеральная государственная информационная система Национальный словарный фонд, которая должна заработать в течение 2027 года. Эволюция этого вопроса выглядит так.
В апреле 2024 г. федеральный закон РФ «О государственном языке РФ» дополнен статьёй 4.1 Национальный словарный фонд.
В декабре 2024 г. правительство РФ разработало положение об информационной системе «Национальный словарный фонд».
Теперь утверждён рабочий документ, который предполагает разворот инструментария и наполнение его 7 словарями в 2025 г. В 2027 г. словарей должно быть 33.
В Основах языковой политики уточнено, что там же должны быть созданы отдельные модули с нормами языков народов РФ.
Т.е., разные документы гармонизированы и бьют в одну точку.
В Украине линейка документов такова.
В апреле 2019 г. принят закон «Про забезпечення функціонування української мови як державної» со своими достаточно конкретными задачами.
Через три месяца (в июле 2019 г.) Кабмин утвердил Стратегію популяризації української мови до 2030 року “Сильна мова - успішна держава”. Идея Стратегии шире, чем нормы закона, была обозначена своя логика и этапность. Среди основных проблем указана: відсутність галузевої термінології та належної словникової бази в багатьох сферах.
В декабре 2020 г. Кабмин издал распоряжение «Про затвердження плану заходів з реалізації першого етапу (до 2022 року) Стратегії популяризації української мови до 2030 року “Сильна мова - успішна держава”». Был дан некоторый перечень мероприятий с широким спектром участников (Минкульт, МИД, МОЗ, МОН, Минобороны, Минреинтеграции и др.).
Однако уже в мае 2021 г. Кабмин другим распоряжением утвердил Концепцію Державної цільової національно-культурної програми забезпечення всебічного розвитку і функціонування української мови як державної в усіх сферах суспільного життя на період до 2030 року.
Этим распоряжением, во-первых, постановили, что, вместо первоначального плана, Стратегия популяризации будет реализована путём выполнения указанной Госпрограммы (после её разработки). Во-вторых, в Стратегию были внесены изменения, выброшена этапность, порядок финансирования и т.д.
Де-факто Госпрограмма сузила замысел Стратегии, т.к., был установлен фокус на функционировании государственного языка.
Тем не менее, среди путей решения проблем функционирования госязыка указано: розвиток національної словникової бази та забезпечення вільного доступу до неї користувачів.
Наконец, в марте 2024 г. Кабмин утвердил саму Госпрограмму. Там воспроизведен тезис о развитии словарной базы. В целом предполагается создание 3 словарей:
• двомовного (українсько-англійського) енциклопедичного словника “Мовна політика та мовне планування: терміни і поняття” (должен появиться до конца 2025 г.)
• Академічного словника іншомовних слів відповідно до норм Українського правопису в редакції 2019 року (в 2026 г.)
• Орфографічного словника української мови за нормами Українського правопису в редакції 2019 року (в 2027 г.).
Также планируется:
• створення та розвиток Національного електронного корпусу української мови;
• розвиток та підтримка всеукраїнського проекту “Український національний лінгвістичний корпус”;
• створення та наповнення державного тезаурусу України;
• розвиток та підтримка державного лінгвістичного корпусу нормативно-правової бази України.
Суммарно на задачу №8, посвященную развитию словарной базы, за 7 лет (!) планируется потратить … 61,1 млн грн. (при сегодняшнем курсе - $1,4 млн). Возможно, будет какая-то коррекция, но для фундаментальной задачи выглядит скромно.
7. Пару общих слов о целевой госпрограмме, которая заменила Стратегию популяризации и, помимо самодостаточных целей, по факту должна оппонировать усилиям РФ.
До 2030 г. финансирование в рамках программы ориентировочно составит 7,7 млрд грн.
Их них 3,6 млрд – это поточные расходы Госкомтелерадио на финансирование «Суспільного» и Украинского радио. Оформлено под соусом «забезпечення реалізації громадянами права на одержання інформації та послуг українською мовою, зокрема через медіа, рекламу, розширення україномовного інформаційного простору та підтримка і популяризація української мови за кордоном»…
Вторая по объёму денег статья – 2,7 млрд грн - надання державної допомоги на придбання книг (по сути – єКнига).
Эти две статьи съедают 82% финансирования по программе. Насколько это соответствует государственным задачам?
2,7 ярда на книги – это дотирование рынка. Дело в целом благое. Но как оценить эффективность расходования этих $65 млн? Сейчас оценивать предлагают по головам получателей помощи – порядка 300 тыс. в год.
Ещё 231 млн уйдёт на поддержку современных авторов. Т.е. суммарно на книги 3 ярда.
Среди основных результатов Стратегии 2019 года значится: створено умови для задоволення національно-культурних і мовних потреб українців, які проживають за межами України, зокрема права на навчання українською мовою та її вивчення, реалізації культурно-освітніх та інформаційних потреб.
Также пунктиром отмечены другие задачи, которые явно требуют активности за границей. Есть некий бюджет на популяризацию украинской литературы и чтения за границей (через МКСК и УИК). Однако ни для МИД, ни для Украинского института не заложено ни копейки. Хотя пару раз эти структуры декоративно упомянуты.
Декоративно упомянут МОН, в основном – через создание веб-курсов и пособий (с бюджетом 1,8 млн грн на 7 лет).
Минобороны, МОЗ, Минреинтеграции/МинЕд в госпрограмме не фигурируют.
Есть мелкие странности. Типа: «відсоток населення, яке обізнане про ветеранську літературу та читає – 112%». И тут же рядом раскрыто: это рост за 7 лет ознакомленного с ветеранской литературой населения с 10% до 22%...
Есть объективная реальность войны, первичный вопрос – даже не объёмы финансирования. Основной минус, на мой взгляд в том, что получился не очень удачный гибрид. Межотраслевая задача популяризации превращена в отраслевую. Это наш порок.
В России все концептуальные документы, с которыми я сталкивался, ориентированы на межведомственную координацию. У нас же практически все программы – отраслевые. Указанная языковая программа повешена на Минкульт. Всем остальным с бюрократической точки зрения глубоко всё равно, какими по факту будут результаты.
Поэтому мы «виконуємо заходи» и меряем в них. А у россиян больше шансов достичь целей.
По-хорошему, нужен ещё один документ, который бы дал объективную картину по состоянию украинского языка и очертил реальные меры. Есть оккупированные Россией территории. Есть беженцы как в РФ, так и в Европе/США/Канаде. Среди них есть языковая динамика. Можем только догадываться.
Когда смотришь под разными углами, очень наглядно, какую чушь на самом деле творят многие номинальные борцы за украинский язык. Особенно – с мандатами. Оголтелый популизм и чистый вред, ничего более.
И это я ещё ничего о библиотеках не написал. Напишу.
(с)