![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
don_katalanOtto W. Schmidt
Посмотрим на судьбу маленькой Венгрии в составе Европейского союза. Там есть гигантские акулы, а есть мелкие рыбёшки. Фактически, равенства между членами европейского союза никогда не было и никогда не будет.
Сахарная тема.
Когда ЕС формировал систему сахарных квот, «старые» члены (Франция, Германия, Бельгия и др.) получили высокие производственные лимиты, имели мощные отрасли.
Например, Германия могла производить в 10 раз больше сахара, чем Венгрия, и это давало ей экономическое преимущество.
Помимо этого, акулы лоббировали интересы своих аграриев и сохранили им щедрые субсидии в Брюсселе.
ЕС утверждал, что квоты нужны для регулирования перепроизводства сахара, но на деле они защитили производителей из богатых стран, ограничили развитие в странах Восточной Европы, не дав им выйти на равные условия конкуренции.
Когда Венгрия вступала в ЕС, она должна была принять правила игры, включая согласие на квоты, открытие рынка для западных инвесторов, уменьшение господдержки в агросекторе.
Некоторые западноевропейские компании (например, немецкие Südzucker и австрийская Agrana) выкупили венгерские заводы и закрыли их, чтобы устранить конкуренцию. Из 12 сахарных заводов в Венгрии остался один, а остальные были проданы, демонтированы, возможно, разграблены...
В обмен Будапешту предложили фондовую помощь, доступ к рынку ЕС и инвестиции, но не равные условия. Это способствовало «добровольной» ликвидации производств.
В политико-экономическом смысле — это форма дискриминации. Механизм ЕС не предполагает "абсолютного равенства", а работает по принципу передела рынков под контроль сильных игроков.
Венгрия выиграла от вступления в ЕС в первые годы, получив доступ к инвестициям и рынкам. Позже выгоды снизились из-за политических конфликтов с Брюсселем, потери финансирования и экономических трудностей - страна сталкивается с новыми ограничениями внутри ЕС.
Это типичная ситуация с любой восточно- европейской страной.
Сильно давят узы Брюсселя, а что теперь делать - не знают.
Вот и думайте теперь.
Посмотрим на судьбу маленькой Венгрии в составе Европейского союза. Там есть гигантские акулы, а есть мелкие рыбёшки. Фактически, равенства между членами европейского союза никогда не было и никогда не будет.
Сахарная тема.
Когда ЕС формировал систему сахарных квот, «старые» члены (Франция, Германия, Бельгия и др.) получили высокие производственные лимиты, имели мощные отрасли.
Например, Германия могла производить в 10 раз больше сахара, чем Венгрия, и это давало ей экономическое преимущество.
Помимо этого, акулы лоббировали интересы своих аграриев и сохранили им щедрые субсидии в Брюсселе.
ЕС утверждал, что квоты нужны для регулирования перепроизводства сахара, но на деле они защитили производителей из богатых стран, ограничили развитие в странах Восточной Европы, не дав им выйти на равные условия конкуренции.
Когда Венгрия вступала в ЕС, она должна была принять правила игры, включая согласие на квоты, открытие рынка для западных инвесторов, уменьшение господдержки в агросекторе.
Некоторые западноевропейские компании (например, немецкие Südzucker и австрийская Agrana) выкупили венгерские заводы и закрыли их, чтобы устранить конкуренцию. Из 12 сахарных заводов в Венгрии остался один, а остальные были проданы, демонтированы, возможно, разграблены...
В обмен Будапешту предложили фондовую помощь, доступ к рынку ЕС и инвестиции, но не равные условия. Это способствовало «добровольной» ликвидации производств.
В политико-экономическом смысле — это форма дискриминации. Механизм ЕС не предполагает "абсолютного равенства", а работает по принципу передела рынков под контроль сильных игроков.
Венгрия выиграла от вступления в ЕС в первые годы, получив доступ к инвестициям и рынкам. Позже выгоды снизились из-за политических конфликтов с Брюсселем, потери финансирования и экономических трудностей - страна сталкивается с новыми ограничениями внутри ЕС.
Это типичная ситуация с любой восточно- европейской страной.
Сильно давят узы Брюсселя, а что теперь делать - не знают.
Вот и думайте теперь.