ПАРАЛЛЕЛЬНЫЙ МАРШРУТ Виктор СУВОРОВ 8
Apr. 17th, 2023 10:57 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
don_katalan(6)
1.
Широкие дороги на равнинах остались позади. Тут, в предгорьях, дороги узкие, извилистые. Справа - скала нерушимой стеной, слева - обрыв. Потом - наоборот: обрыв справа, отвесная стена слева. И кто знает, что там за поворотом: крутой подъем или столь же жуткий крутой спуск.
А как взойдешь на очередной перевал, открывается панорама на десятки километров. Отдышись, насладись картиной. Теперь путь вниз.
Дальше - новый подъем выше прежнего.
Весьма похоже на график стремительно возрастающих доходов: кривая вверх, затем небольшой провал, и снова подъем, но только выше и круче предыдущего.
Преодолел бродяга еще один гребень, и открылась пред ним широкая долина. По центру - озеро. На ближней, восточной, стороне - ферма. Там обширный хозяйственный двор: гараж, склады, хранилища. Там же - и дом управляющего. Красота, хоть картину пиши.
А на дальней стороне - скалы, водопад и дом хозяйский за кирпичной стеной.
Окинул бродяга взглядом все это великолепие и заключил для себя: это рубеж. Это самое последнее постоянное жилье людей в предгорьях.
Дальше дорог нет.
Дальше - толко тропы. Вперед и вверх.
2.
- Рабсила нужна?
- Чего?
- Рабочая сила, спрашиваю, нужна?
Здоровенный дядька в широкополой шляпе, с тяжеленным револьвером Webley на поясе, окинул оборванца оценивающим взглядом, усмехнулся:
- Смотря какая.
- А кто тут хозяин?
- Зачем тебе хозяин?
- На работу наниматься.
- Нет тут хозяина.
- И как без хозяина существуете?
- Хозяина нет. Но есть хозяйка.
- И где она?
- Нет её. Она пока не появилась. Мы сами ещё ни разу её не видели. Тебе она зачем?
- Я же говорю: на работу наниматься.
- Хозяйка такими мелочами занимается не будет. На то в имении есть управляющий.
- И где того управляющего найти?
- А он перед тобой.
- Тогда вопрос ребром: рабсила нужна?
- Рабсила нужна. Решим так. Иди вон туда, к мастерским. Спросишь Фернандо. Это заместитель мой. Скажешь, Эстебан послал. Пусть Фернандо одежду твою вшивую в костер бросит. Пусть пострижет тебя наголо и побреет. Потом в бане вымоешься. Тебе старую солдатскую одежду дадут и ботинки. Не хочу, чтобы ты насекомых занес. А с утра - на работу. Работа тяжелая. Это на винных этикетках нарядных смеющихся девушек с корзинками винограда рисуют. А тут пахать нужно в три пота. От зари до зари. Но платим щедро. И кормим. И поим. Все ясно?
- Все.
- А мне, бродяга, не все ясно. Как зовут тебя? Ты представиться забыл.
- В разный странах меня зовут по-разному: Анджей, Андрей, Андрю.
- А фамилия?
- Каховский.
- Вот, Анджей-Андрей-Андрю Каховский, и познакомились. Как пострижешься, побреешься, помоешься, переоденешься, иди на кухню. Пусть накормят. А то глаза твои волчьим светом горят.
3.
Если лохматого странника постричь наголо, бородатого-усатого побрить, а чумазого-грязного вымыть в горячей воде, трижды намылив и беспощадно растерев мочалкой, если одеть его в старую, но чисто выстиранную солдатскую форму без погон, если обуть в ношеные, но крепкие армейские башмаки на толстых подошвах, то получим совсем другого человека.
Но и это не все. Надо как-то потушить голодный свет в его глазах.
Ему бы сейчас жареной картошки на шипящей сковородке, да три баварских сосиски. Но повариха Алехандра, жена управляющего, решительно такой вариант отклонила: его, дистрофика, нужно куриным бульоном отпаивать. Понемногу.
4.
После длительной голодухи чашка горячего бульона действует на отощавший организм словно полный стакан Фернет-Бранка.
А Фернет-Бранка, если кто не в курсе, - это бальзам такой. Содержание алкоголя 39-40 процентов. Но бывает и 43.
Не пил сеньор Анджей-Андрей-Андрю Каховский ни грамма фернета. Ему и чашки бульона хватило. Разлилось тепло по душе, потом - и по телу.
Фернандо, помощник управляющего, место отдыха указал: вон там брезент на сеновале.
Крыша над сеновалом черепичная.
Хорошо, не железная. Поди попробуй под железной раскаленной спать. Вмиг изжаришься.
А под черепичной - не то что прохладно. Там тоже жарко. Но жара щадящая.
5.
Слипаются глаза, мысли путаются. Засыпает Анджей Каховский, понимая, что сонного его так легко взять: поднимет добродушный Фернандо телефонную трубку да и звякнет куда следует, оповестит кого надо, что приблудный объявился.
А те, кому положено, могут проявить интерес. По всей Аргентине у всякого полицейского сейчас глаза горят, ибо есть возможность отличиться. Поимка злодея, который ночью в столичном парке напал на одинокого беззащитного полицейского и, не то зверски избил его, не то - убил, может быть делом весьма важным, нужным, прибыльным. И простым.
Ситуация тут вот какая. Любой полицейский на дежурстве всегда на своей груди еле заметную телекамеру несет. И камера та точно фиксирует все, что происходит перед данным блюстителем.
Понятно, выходя ночью на, мягко говоря, незаконный промысел, тот избитый (или убитый) полицейский служебную камеру на грудь себе не повесил. Но мог повесить свою собственную камеру, чтобы потом в свободное время, отдыхая душей, наслаждаться созерцанием собственных ночных похождений.
Если полицейский действительно убит, и если он, потехи ради, снимал на камеру свои ночные приключения, то его последнее в жизни столкновение там четко зафиксировано. И вся полиция Аргентины теперь имеет точную инструкцию, кого именно надо искать и ловить.
С другой стороны, дело было в темном парке. Камера могла и не уловить деталей. А, может быть, её и не было вовсе.
Как теперь бродяге уравновесить уверенность в безнаказанности с гнетущим грузом сомнения?
Надо бы Анджею Каховскому, трезво оценившего сложившуюся ситуацию, не спать, а уходить в горы.
Но нет сил разомкнуть чугунные веки. Тяжкий сон накрывает его словно тяжелой теплой периной. И нет сил вынырнуть из этой сладкой глубины.
1.
В отеле «Эльдорадо» весьма регулярно кого-то бьют или режут. Народ привычен. Народ на дебош не реагирует. Да и сон тут к рассвету провально-беспробудный. Потому пронзительный крик Оксаны никого не разбудил, да и не мог разбудить.
Было только одно исключение.
От собственного истошного вопля проснулась она сама. Огляделась ошалело. И поняла: никто по коридору не крался, никто дверью не скрипел и в её комнату убогую проникнуть не пытался. Вся эта жуть - всего лишь страшный сон.
Но уж очень зловещим был тот кошмар. Потому спать она больше не решилась. Да уже и серый рассвет замаячил на дворе.
Пять утра.
Точнее, пять с минутами.
2.
Ровно в восемь у входа в отель «Эльдорадо» тормознул мощный внедорожник. Колеса огромные, широченные. Такие колеса можно слегка повредить пулями. Но остановить ту машину автоматными очередями не получится. Этим колесам повреждения и пробоины, - что слону дробина.
И корпус броневой прострелить тоже не выйдет, как, впрочем, - и толстые стекла изумрудного цвета.
Таких машин в этих жалких кварталах вовек не бывало.
Вышли из машины два джентльмена. Вошли в отель. Еще один за рулем остался.
А вокруг необыкновенной машины зеваки группируются. Народ ситуацию оценил. И сразу все понял. Народ в Аргентине понятливый.
Да и как не понять?
Мыслить надо логически: это полиция переодетая подкатила? Нет, конечно. Нет у полиции таких роскошных броневых лимузинов. И быть не может.
Если не полиция, то кто?
Вот то-то и оно.
3.
Звякнул карманный телефон. И заиграл чудную мелодию «Танец маленьких лебедей». Голос того, кто вчера задавал вопросы про зверей и птиц, про горы и озера, про императоров и фараонов, про грешников и праведников, сообщил, что следует забрать все вещи и спуститься вниз к администратору.
Лифта в грязной забегаловке с гордым именем «Эльдорадо», ясное дело, нет. Она спустилась по скрипучей лестнице с четвертого этажа.
Внизу ждали те двое из шикарного лимузина.
Удивились: а где чемодан? Выразили готовность донести.
Но чемодана у неё не оказалось: плащ в руке и сумка дорожная - это все.
Администратору она сообщила, что заплатила авансом за трое суток, но вынуждена покинуть отель вот прямо сейчас. Поблагодарила за гостеприимство.
Администратор вежливо сообщил, что в отеле «Эльдорадо» неукоснительно действует железный закон: деньги - вперед. И если клиент уходит досрочно, не отмотав весь срок, деньги ему не возвращают. Потому за две оставшихся ночи денег администратор вернуть не может, за что и просит извинения: не его прихоть, - токов порядок.
Она ответила, что все понимает, денег своих назад не требует и не думала требовать.
Вникнув в суть происходящего, один из встречающих что-то сунул в руку администратору. Тот недоверчиво глянул на хрустящую бумажку разрисованную радужными узорами и вдруг перегнулся в глубоком поклоне. И тут же рванул к двери. Не переставая кланяться, распахнул ту дверь во всю ширь:
- Спасибо, сеньоры. Еще раз, - спасибо. Очень большое спасибо. И даже огромное. А для вас, сеньорита, всегда номер свободный будет. Самый лучший. Самый чистый. Самый светлый. Заходите еще. Милости просим.
- Да, конечно. Обязательно.
4.
Что могли забыть два элегантных сеньора в отеле «Эльдорадо»?
Вошли вдвоем, выходят с девчонкой. На гулящую не похожа. Тоненькая, легонькая, симпатичная. И одета прилично, без вызова.
Что из этого следует?
Правильно. Большие люди любят не вульгарно раскрашенных, но молоденьких, чистеньких. Её бы в школьницу нарядить, было бы самое то. Но и так хороша. Словно конфетка. И всё с нею ясно. И с профессией её позорной. Что, спрашивается, целую ночь делала в этой дыре? Правильно: пряталась.
Любому нормальному человеку, способному к анализу, ситуация совершенно ясна: девочка, на вид такая правильная, явно у клиента очередного перстенек с брюликом увела и в самой грязной забегаловке укрылась. Думала дурочка, в этих норах крысиных искать не будут. Но крутые ребята маневр её вычислили и тут же перехватили. Разве не так?
Сейчас на расправу отправят.
Такую и не жалко.
Воровать не повадно будет! И телом своим торговать негоже. Особенно в таком возрасте!
5.
Машина рванула с места и скрылась за поворотом.
Путь той машины в Alvear Palace.
Осмелюсь доложить: это роскошный, самый дорогой отель Аргентины. Не исключаю: не только Аргентины, но и всей Южной Америки.
Богатые люди тут редко бывают.
Это место - для очень богатых.
В Alvear Palace иногда конференции на высшем уровне проходят. Бывает, президенты великих держав на недельку-другую заезжают сюда по делам или просто отдохнуть от забот государственных.
Бесшумный лифт вознес сеньориту и двух джентльменов на самый верхний этаж. Встретил менеджер: это, сеньорита, ваши апартаменты.
Джентльмены, удостоверились, что все в порядке, после чего удалились, сообщив напоследок, что одежду, в которой сеньорита провела прошлую ночь, следует упаковать вон в тот прозрачный мешок и выставить в коридор на уничтожение. Вместо той одежды ей приготовлен новый комплект в комнате рядом со спальней.
6.
Сначала - ванна. Долгое расслабление в горячей воде с лепестками роз. Далее - завтрак. Время - только девять утра. Можно спуститься вниз или заказать в номер.
Решение: в номер.
Тут, в Alvear Palace, особый, на всю Южную Америку знаменитый способ приготовления омаров в коньячном соусе.
А что, кроме омаров, прикажет сеньорита?
И ещё вопрос: какое шампанское предпочитает сеньорита поутру? У нас широкий выбор. И что к шампанскому?
7.
Она уснула праведным сном.
Уснула крепко и сразу.
Это реакция организма на жестокий недосып. В прошлую ночь она спала лишь пару часов. Спала голодная. Спала тревожным сном, переполненным жуткими предчувствиями и кошмарами.
И вот - президентские апартаменты, вид с огромной высоты на великий город, звенящая тишина, нарушаемая только шорохом струи чистого холодного воздуха. За окном солнце яркое, жаркое, палящее и слепящее, а тут полумрак и бодрящая прохлада.
В счастливых снах её почему-то уносило в страну, в которой она никогда не бывала, на берег тихого лесного озера, по воде которого, словно кораблик, плывет опавший березовый листок. Тихое озеро превращалось вдруг в самое глубокое и чистое озеро нашей планеты.
А еще в тех снах она отправлялась в прошлое тысячелетие, гуляла по ночным бульварам какого-то огромного города. Калейдоскоп вдруг менял картину, и она вновь оказывалась в президентском номере самого дорогого отеля Аргентины. Она раскрывала створки гардероба и удивлялась тому, как можно было за столь короткий срок найти, где-то заказать, получить и развесить столько красивой одежды, именно той, которая нравиться ей, именно той, которая точно ей подходит без всяких примерок.
И сама себе во сне объясняла, что в нашем добром тысячелетии с этим нет и быть не может никаких проблем. Хороший компьютер в доли секунды найдет список всех покупок сеньориты за весь прошлый год. Если нужно, - то и за все предыдущие годы.
Мудрый компьютер знает и её предпочтения, и её параметры: шелковое белье должно быть черного цвета, по крайне мере - темно-синего, вот такой фирмы и такого размера, платья - такие и такие, а туфли - вот с такими носами, вот на таких каблуках.
И снова во сне она видела содержание тех гардеробов.
Тот, кто пригласил сеньориту Оксану на деловые переговоры, принял во внимание все обстоятельства предстоящего путешествия, все предусмотрел. Потому заказал и роскошную шубу почти до самых пят, и шапку пушистую, и рукавицы на каком-то мягком меху, и мохнатые унты, по форме похожие на длинные, до самого паха, рыбацкие резиновые сапоги.
Глава 8.
1.
Широкие дороги на равнинах остались позади. Тут, в предгорьях, дороги узкие, извилистые. Справа - скала нерушимой стеной, слева - обрыв. Потом - наоборот: обрыв справа, отвесная стена слева. И кто знает, что там за поворотом: крутой подъем или столь же жуткий крутой спуск.
А как взойдешь на очередной перевал, открывается панорама на десятки километров. Отдышись, насладись картиной. Теперь путь вниз.
Дальше - новый подъем выше прежнего.
Весьма похоже на график стремительно возрастающих доходов: кривая вверх, затем небольшой провал, и снова подъем, но только выше и круче предыдущего.
Преодолел бродяга еще один гребень, и открылась пред ним широкая долина. По центру - озеро. На ближней, восточной, стороне - ферма. Там обширный хозяйственный двор: гараж, склады, хранилища. Там же - и дом управляющего. Красота, хоть картину пиши.
А на дальней стороне - скалы, водопад и дом хозяйский за кирпичной стеной.
Окинул бродяга взглядом все это великолепие и заключил для себя: это рубеж. Это самое последнее постоянное жилье людей в предгорьях.
Дальше дорог нет.
Дальше - толко тропы. Вперед и вверх.
2.
- Рабсила нужна?
- Чего?
- Рабочая сила, спрашиваю, нужна?
Здоровенный дядька в широкополой шляпе, с тяжеленным револьвером Webley на поясе, окинул оборванца оценивающим взглядом, усмехнулся:
- Смотря какая.
- А кто тут хозяин?
- Зачем тебе хозяин?
- На работу наниматься.
- Нет тут хозяина.
- И как без хозяина существуете?
- Хозяина нет. Но есть хозяйка.
- И где она?
- Нет её. Она пока не появилась. Мы сами ещё ни разу её не видели. Тебе она зачем?
- Я же говорю: на работу наниматься.
- Хозяйка такими мелочами занимается не будет. На то в имении есть управляющий.
- И где того управляющего найти?
- А он перед тобой.
- Тогда вопрос ребром: рабсила нужна?
- Рабсила нужна. Решим так. Иди вон туда, к мастерским. Спросишь Фернандо. Это заместитель мой. Скажешь, Эстебан послал. Пусть Фернандо одежду твою вшивую в костер бросит. Пусть пострижет тебя наголо и побреет. Потом в бане вымоешься. Тебе старую солдатскую одежду дадут и ботинки. Не хочу, чтобы ты насекомых занес. А с утра - на работу. Работа тяжелая. Это на винных этикетках нарядных смеющихся девушек с корзинками винограда рисуют. А тут пахать нужно в три пота. От зари до зари. Но платим щедро. И кормим. И поим. Все ясно?
- Все.
- А мне, бродяга, не все ясно. Как зовут тебя? Ты представиться забыл.
- В разный странах меня зовут по-разному: Анджей, Андрей, Андрю.
- А фамилия?
- Каховский.
- Вот, Анджей-Андрей-Андрю Каховский, и познакомились. Как пострижешься, побреешься, помоешься, переоденешься, иди на кухню. Пусть накормят. А то глаза твои волчьим светом горят.
3.
Если лохматого странника постричь наголо, бородатого-усатого побрить, а чумазого-грязного вымыть в горячей воде, трижды намылив и беспощадно растерев мочалкой, если одеть его в старую, но чисто выстиранную солдатскую форму без погон, если обуть в ношеные, но крепкие армейские башмаки на толстых подошвах, то получим совсем другого человека.
Но и это не все. Надо как-то потушить голодный свет в его глазах.
Ему бы сейчас жареной картошки на шипящей сковородке, да три баварских сосиски. Но повариха Алехандра, жена управляющего, решительно такой вариант отклонила: его, дистрофика, нужно куриным бульоном отпаивать. Понемногу.
4.
После длительной голодухи чашка горячего бульона действует на отощавший организм словно полный стакан Фернет-Бранка.
А Фернет-Бранка, если кто не в курсе, - это бальзам такой. Содержание алкоголя 39-40 процентов. Но бывает и 43.
Не пил сеньор Анджей-Андрей-Андрю Каховский ни грамма фернета. Ему и чашки бульона хватило. Разлилось тепло по душе, потом - и по телу.
Фернандо, помощник управляющего, место отдыха указал: вон там брезент на сеновале.
Крыша над сеновалом черепичная.
Хорошо, не железная. Поди попробуй под железной раскаленной спать. Вмиг изжаришься.
А под черепичной - не то что прохладно. Там тоже жарко. Но жара щадящая.
5.
Слипаются глаза, мысли путаются. Засыпает Анджей Каховский, понимая, что сонного его так легко взять: поднимет добродушный Фернандо телефонную трубку да и звякнет куда следует, оповестит кого надо, что приблудный объявился.
А те, кому положено, могут проявить интерес. По всей Аргентине у всякого полицейского сейчас глаза горят, ибо есть возможность отличиться. Поимка злодея, который ночью в столичном парке напал на одинокого беззащитного полицейского и, не то зверски избил его, не то - убил, может быть делом весьма важным, нужным, прибыльным. И простым.
Ситуация тут вот какая. Любой полицейский на дежурстве всегда на своей груди еле заметную телекамеру несет. И камера та точно фиксирует все, что происходит перед данным блюстителем.
Понятно, выходя ночью на, мягко говоря, незаконный промысел, тот избитый (или убитый) полицейский служебную камеру на грудь себе не повесил. Но мог повесить свою собственную камеру, чтобы потом в свободное время, отдыхая душей, наслаждаться созерцанием собственных ночных похождений.
Если полицейский действительно убит, и если он, потехи ради, снимал на камеру свои ночные приключения, то его последнее в жизни столкновение там четко зафиксировано. И вся полиция Аргентины теперь имеет точную инструкцию, кого именно надо искать и ловить.
С другой стороны, дело было в темном парке. Камера могла и не уловить деталей. А, может быть, её и не было вовсе.
Как теперь бродяге уравновесить уверенность в безнаказанности с гнетущим грузом сомнения?
Надо бы Анджею Каховскому, трезво оценившего сложившуюся ситуацию, не спать, а уходить в горы.
Но нет сил разомкнуть чугунные веки. Тяжкий сон накрывает его словно тяжелой теплой периной. И нет сил вынырнуть из этой сладкой глубины.
Глава 9.
1.
В отеле «Эльдорадо» весьма регулярно кого-то бьют или режут. Народ привычен. Народ на дебош не реагирует. Да и сон тут к рассвету провально-беспробудный. Потому пронзительный крик Оксаны никого не разбудил, да и не мог разбудить.
Было только одно исключение.
От собственного истошного вопля проснулась она сама. Огляделась ошалело. И поняла: никто по коридору не крался, никто дверью не скрипел и в её комнату убогую проникнуть не пытался. Вся эта жуть - всего лишь страшный сон.
Но уж очень зловещим был тот кошмар. Потому спать она больше не решилась. Да уже и серый рассвет замаячил на дворе.
Пять утра.
Точнее, пять с минутами.
2.
Ровно в восемь у входа в отель «Эльдорадо» тормознул мощный внедорожник. Колеса огромные, широченные. Такие колеса можно слегка повредить пулями. Но остановить ту машину автоматными очередями не получится. Этим колесам повреждения и пробоины, - что слону дробина.
И корпус броневой прострелить тоже не выйдет, как, впрочем, - и толстые стекла изумрудного цвета.
Таких машин в этих жалких кварталах вовек не бывало.
Вышли из машины два джентльмена. Вошли в отель. Еще один за рулем остался.
А вокруг необыкновенной машины зеваки группируются. Народ ситуацию оценил. И сразу все понял. Народ в Аргентине понятливый.
Да и как не понять?
Мыслить надо логически: это полиция переодетая подкатила? Нет, конечно. Нет у полиции таких роскошных броневых лимузинов. И быть не может.
Если не полиция, то кто?
Вот то-то и оно.
3.
Звякнул карманный телефон. И заиграл чудную мелодию «Танец маленьких лебедей». Голос того, кто вчера задавал вопросы про зверей и птиц, про горы и озера, про императоров и фараонов, про грешников и праведников, сообщил, что следует забрать все вещи и спуститься вниз к администратору.
Лифта в грязной забегаловке с гордым именем «Эльдорадо», ясное дело, нет. Она спустилась по скрипучей лестнице с четвертого этажа.
Внизу ждали те двое из шикарного лимузина.
Удивились: а где чемодан? Выразили готовность донести.
Но чемодана у неё не оказалось: плащ в руке и сумка дорожная - это все.
Администратору она сообщила, что заплатила авансом за трое суток, но вынуждена покинуть отель вот прямо сейчас. Поблагодарила за гостеприимство.
Администратор вежливо сообщил, что в отеле «Эльдорадо» неукоснительно действует железный закон: деньги - вперед. И если клиент уходит досрочно, не отмотав весь срок, деньги ему не возвращают. Потому за две оставшихся ночи денег администратор вернуть не может, за что и просит извинения: не его прихоть, - токов порядок.
Она ответила, что все понимает, денег своих назад не требует и не думала требовать.
Вникнув в суть происходящего, один из встречающих что-то сунул в руку администратору. Тот недоверчиво глянул на хрустящую бумажку разрисованную радужными узорами и вдруг перегнулся в глубоком поклоне. И тут же рванул к двери. Не переставая кланяться, распахнул ту дверь во всю ширь:
- Спасибо, сеньоры. Еще раз, - спасибо. Очень большое спасибо. И даже огромное. А для вас, сеньорита, всегда номер свободный будет. Самый лучший. Самый чистый. Самый светлый. Заходите еще. Милости просим.
- Да, конечно. Обязательно.
4.
Что могли забыть два элегантных сеньора в отеле «Эльдорадо»?
Вошли вдвоем, выходят с девчонкой. На гулящую не похожа. Тоненькая, легонькая, симпатичная. И одета прилично, без вызова.
Что из этого следует?
Правильно. Большие люди любят не вульгарно раскрашенных, но молоденьких, чистеньких. Её бы в школьницу нарядить, было бы самое то. Но и так хороша. Словно конфетка. И всё с нею ясно. И с профессией её позорной. Что, спрашивается, целую ночь делала в этой дыре? Правильно: пряталась.
Любому нормальному человеку, способному к анализу, ситуация совершенно ясна: девочка, на вид такая правильная, явно у клиента очередного перстенек с брюликом увела и в самой грязной забегаловке укрылась. Думала дурочка, в этих норах крысиных искать не будут. Но крутые ребята маневр её вычислили и тут же перехватили. Разве не так?
Сейчас на расправу отправят.
Такую и не жалко.
Воровать не повадно будет! И телом своим торговать негоже. Особенно в таком возрасте!
5.
Машина рванула с места и скрылась за поворотом.
Путь той машины в Alvear Palace.
Осмелюсь доложить: это роскошный, самый дорогой отель Аргентины. Не исключаю: не только Аргентины, но и всей Южной Америки.
Богатые люди тут редко бывают.
Это место - для очень богатых.
В Alvear Palace иногда конференции на высшем уровне проходят. Бывает, президенты великих держав на недельку-другую заезжают сюда по делам или просто отдохнуть от забот государственных.
Бесшумный лифт вознес сеньориту и двух джентльменов на самый верхний этаж. Встретил менеджер: это, сеньорита, ваши апартаменты.
Джентльмены, удостоверились, что все в порядке, после чего удалились, сообщив напоследок, что одежду, в которой сеньорита провела прошлую ночь, следует упаковать вон в тот прозрачный мешок и выставить в коридор на уничтожение. Вместо той одежды ей приготовлен новый комплект в комнате рядом со спальней.
6.
Сначала - ванна. Долгое расслабление в горячей воде с лепестками роз. Далее - завтрак. Время - только девять утра. Можно спуститься вниз или заказать в номер.
Решение: в номер.
Тут, в Alvear Palace, особый, на всю Южную Америку знаменитый способ приготовления омаров в коньячном соусе.
А что, кроме омаров, прикажет сеньорита?
И ещё вопрос: какое шампанское предпочитает сеньорита поутру? У нас широкий выбор. И что к шампанскому?
7.
Она уснула праведным сном.
Уснула крепко и сразу.
Это реакция организма на жестокий недосып. В прошлую ночь она спала лишь пару часов. Спала голодная. Спала тревожным сном, переполненным жуткими предчувствиями и кошмарами.
И вот - президентские апартаменты, вид с огромной высоты на великий город, звенящая тишина, нарушаемая только шорохом струи чистого холодного воздуха. За окном солнце яркое, жаркое, палящее и слепящее, а тут полумрак и бодрящая прохлада.
В счастливых снах её почему-то уносило в страну, в которой она никогда не бывала, на берег тихого лесного озера, по воде которого, словно кораблик, плывет опавший березовый листок. Тихое озеро превращалось вдруг в самое глубокое и чистое озеро нашей планеты.
А еще в тех снах она отправлялась в прошлое тысячелетие, гуляла по ночным бульварам какого-то огромного города. Калейдоскоп вдруг менял картину, и она вновь оказывалась в президентском номере самого дорогого отеля Аргентины. Она раскрывала створки гардероба и удивлялась тому, как можно было за столь короткий срок найти, где-то заказать, получить и развесить столько красивой одежды, именно той, которая нравиться ей, именно той, которая точно ей подходит без всяких примерок.
И сама себе во сне объясняла, что в нашем добром тысячелетии с этим нет и быть не может никаких проблем. Хороший компьютер в доли секунды найдет список всех покупок сеньориты за весь прошлый год. Если нужно, - то и за все предыдущие годы.
Мудрый компьютер знает и её предпочтения, и её параметры: шелковое белье должно быть черного цвета, по крайне мере - темно-синего, вот такой фирмы и такого размера, платья - такие и такие, а туфли - вот с такими носами, вот на таких каблуках.
И снова во сне она видела содержание тех гардеробов.
Тот, кто пригласил сеньориту Оксану на деловые переговоры, принял во внимание все обстоятельства предстоящего путешествия, все предусмотрел. Потому заказал и роскошную шубу почти до самых пят, и шапку пушистую, и рукавицы на каком-то мягком меху, и мохнатые унты, по форме похожие на длинные, до самого паха, рыбацкие резиновые сапоги.