![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
don_katalanВенедикт Венедиктов
Восполняя пробелы в своём литературном образовании, пару месяцев назад начал читать лауреата Нобелевской премии Михаила Шолохова.
С этим писателем у меня с давних лет сложились непростые отношения.
В моей школьной советской программе для учащегося средних классов было рекомендовано прочитать "Поднятую целину".
Книга толстая, для подростка мало-интересная. Но я был из примерных учеников, и практически всё, что задавали добрые учителя, включая "Молодую гвардию", Гомера, Демьяна Бедного - читал.
На летних каникулах осилил я и шолоховскую глыбу.
В этом мне, помнится, тогда помогали Айзек Азимов и Роберт Шекли. Я себя так уговаривал - прочитай сегодня два десятка страниц советского классика, а потом читай для радости американских фантастов.
Ни удовольствия, ни новых ощущений прикосновения к неведомому миру, советский классик мне тогда не доставил. Нудное, блевотное чтение о жизни, которую я видел и без писателя вокруг себя.
"Тихий Дон" это книга совсем другого уровня, не шедевр, но около того. И по моим ощущениям, писанная коллективом авторов. Мне представляется, что была украдена первооснова у погибшего во время гражданской войны неизвестного литератора, а потом над ней поработал творческий коллектив из Серафимовича, Шолохов, и ещё каких-нибудь менее значительных борзописцев.
Ну не мог молодой человек в возрасте двадцать лет написать такую первую книгу. Разбавить описанием перемещением войск, тупыми разговорами комиссаров - мог. А давать глубокие психологические портреты, будь ты даже трижды Гений, не мог.
В те советские времена, когда всё вокруг было колхозное, всё принадлало народу, было нормальным явлением красть чужие произведения и подвергнув переработке издавать под своим именем.
На ум навскидку приходит - "Волшебник изумрудного города", "Золотой ключик". Да и знаменитые "Двенадцать стульев", с тем чтобы потом материал передать для шлифовки более маститому писателю Катаеву, сели писать тогда два неизвестных литературных негра.
Война проходившая на Дону, как и все войны, в чём-то похожа на ту что ведут сейчас россияне на территории Украины. Зверства, мородерства, убийства мирных жителей и так далее. Тогда не было унитазов, крали другое, но сути это не меняет
---
"Григорий указал на раздутые переметные сумки Семака, спросил:
– А у тебя это что?
– Так… Разная разность.
– Тоже награбил?
– Ну ты уж скажешь – награбил… Не награбил, а добыл по закону. Наш командир полка так сказал: «Возьмете город – на двое суток он в вашем распоряжении!» Что же я – хуже других? Брал казенное, что под руку попадалось… Другие хуже делали.
– Хороши вояки! – Григорий с отвращением оглядел добычливого подхорунжего, сказал:
– С такими подобными, как ты, на большой дороге, под мостами сидеть, а не воевать! Грабиловку из войны учинили! Эх вы, сволочи!
Новое рукомесло приобрели! А ты думаешь, за это когда-нибудь не спустят шкуры и с вас, и с вашего полковника?
– За что же это?
– За это самое!
– Кто же это могет спустить?
– Кто чином повыше.
Семак насмешливо улыбнулся, сказал:
– Да они сами такие-то! Мы хучь в сумах везем да на повозках, а они цельными обозами отправляют."
---
Я почему привел эту цитату из романа, а потому что вспомнил интересную историю, рассказанную мне моим знакомым. У него в подъезде живёт "народный освободитель", которого, изначально, принудительно мобилизовали в войска эленерии. Воевать он не хотел. Но если родина сказала надо - полезай в лукошко.
На войне он вдруг ощутил в себе новые силы, и долго незаметно жившее в нём "второе я" - вылезло наружу. Стрелять в людей ему понравилось и чтобы не воевать даром, уже находясь в частях, подписал солидный контракт. Поэтому он оказывался во многих самых горячих точках (Золотое, Северодонецк), а не отсиживался где-нибудь в тылу на блокпосту или резервных частях.
Так вот этот самый Алексей, несколько раз отпускался из своей части на побывку, в короткий отпуск домой.
Соседи обратили внимание, что после этих приездов, у его семьи появлялись обновки - у жены - почти новые туфли, чуть большего размера, или сумочка от Армани, как бы не совсем из магазина, с мелкими потертостями. Его сын вдруг оказывался владельцем заграничного велосипеда, то же с мелкими царапинами, и чуть стертыми шинами.
Люди, стесняясь, как-то спросили у Светули: "Откуда такие богатства у вас? Вы ведь раньше едва сводили концы с концами? Всему подъезд были должны."
Светуля, ни грамма ни смущаясь ответила: "Оттуда, - и неопределенно махнула рукой в сторону багровеющих небес. - Бог нас награждает за труды во славу нашей родины. Скоро, расплатимся со всеми долгами. Потом, купим моему мужу костюм с отливом, мне белое платье с искрой, сыну "Мерседес", и поедем в Ялту, там будем жить, квартиру купим."
Однако, жизнь сложная штука. Идя на войну, собираясь других убивать, возьми гроб и для себя.
Алексея убило во время очередного штурма одного из населенных пунктов под Донецком, да так, что привезли его в закрытом гробу.
Светуля, рассказывала, что ему оторвало ноги и прежде чем истечь кровью он долго мучился.
Восполняя пробелы в своём литературном образовании, пару месяцев назад начал читать лауреата Нобелевской премии Михаила Шолохова.
С этим писателем у меня с давних лет сложились непростые отношения.
В моей школьной советской программе для учащегося средних классов было рекомендовано прочитать "Поднятую целину".
Книга толстая, для подростка мало-интересная. Но я был из примерных учеников, и практически всё, что задавали добрые учителя, включая "Молодую гвардию", Гомера, Демьяна Бедного - читал.
На летних каникулах осилил я и шолоховскую глыбу.
В этом мне, помнится, тогда помогали Айзек Азимов и Роберт Шекли. Я себя так уговаривал - прочитай сегодня два десятка страниц советского классика, а потом читай для радости американских фантастов.
Ни удовольствия, ни новых ощущений прикосновения к неведомому миру, советский классик мне тогда не доставил. Нудное, блевотное чтение о жизни, которую я видел и без писателя вокруг себя.
"Тихий Дон" это книга совсем другого уровня, не шедевр, но около того. И по моим ощущениям, писанная коллективом авторов. Мне представляется, что была украдена первооснова у погибшего во время гражданской войны неизвестного литератора, а потом над ней поработал творческий коллектив из Серафимовича, Шолохов, и ещё каких-нибудь менее значительных борзописцев.
Ну не мог молодой человек в возрасте двадцать лет написать такую первую книгу. Разбавить описанием перемещением войск, тупыми разговорами комиссаров - мог. А давать глубокие психологические портреты, будь ты даже трижды Гений, не мог.
В те советские времена, когда всё вокруг было колхозное, всё принадлало народу, было нормальным явлением красть чужие произведения и подвергнув переработке издавать под своим именем.
На ум навскидку приходит - "Волшебник изумрудного города", "Золотой ключик". Да и знаменитые "Двенадцать стульев", с тем чтобы потом материал передать для шлифовки более маститому писателю Катаеву, сели писать тогда два неизвестных литературных негра.
Война проходившая на Дону, как и все войны, в чём-то похожа на ту что ведут сейчас россияне на территории Украины. Зверства, мородерства, убийства мирных жителей и так далее. Тогда не было унитазов, крали другое, но сути это не меняет
---
"Григорий указал на раздутые переметные сумки Семака, спросил:
– А у тебя это что?
– Так… Разная разность.
– Тоже награбил?
– Ну ты уж скажешь – награбил… Не награбил, а добыл по закону. Наш командир полка так сказал: «Возьмете город – на двое суток он в вашем распоряжении!» Что же я – хуже других? Брал казенное, что под руку попадалось… Другие хуже делали.
– Хороши вояки! – Григорий с отвращением оглядел добычливого подхорунжего, сказал:
– С такими подобными, как ты, на большой дороге, под мостами сидеть, а не воевать! Грабиловку из войны учинили! Эх вы, сволочи!
Новое рукомесло приобрели! А ты думаешь, за это когда-нибудь не спустят шкуры и с вас, и с вашего полковника?
– За что же это?
– За это самое!
– Кто же это могет спустить?
– Кто чином повыше.
Семак насмешливо улыбнулся, сказал:
– Да они сами такие-то! Мы хучь в сумах везем да на повозках, а они цельными обозами отправляют."
---
Я почему привел эту цитату из романа, а потому что вспомнил интересную историю, рассказанную мне моим знакомым. У него в подъезде живёт "народный освободитель", которого, изначально, принудительно мобилизовали в войска эленерии. Воевать он не хотел. Но если родина сказала надо - полезай в лукошко.
На войне он вдруг ощутил в себе новые силы, и долго незаметно жившее в нём "второе я" - вылезло наружу. Стрелять в людей ему понравилось и чтобы не воевать даром, уже находясь в частях, подписал солидный контракт. Поэтому он оказывался во многих самых горячих точках (Золотое, Северодонецк), а не отсиживался где-нибудь в тылу на блокпосту или резервных частях.
Так вот этот самый Алексей, несколько раз отпускался из своей части на побывку, в короткий отпуск домой.
Соседи обратили внимание, что после этих приездов, у его семьи появлялись обновки - у жены - почти новые туфли, чуть большего размера, или сумочка от Армани, как бы не совсем из магазина, с мелкими потертостями. Его сын вдруг оказывался владельцем заграничного велосипеда, то же с мелкими царапинами, и чуть стертыми шинами.
Люди, стесняясь, как-то спросили у Светули: "Откуда такие богатства у вас? Вы ведь раньше едва сводили концы с концами? Всему подъезд были должны."
Светуля, ни грамма ни смущаясь ответила: "Оттуда, - и неопределенно махнула рукой в сторону багровеющих небес. - Бог нас награждает за труды во славу нашей родины. Скоро, расплатимся со всеми долгами. Потом, купим моему мужу костюм с отливом, мне белое платье с искрой, сыну "Мерседес", и поедем в Ялту, там будем жить, квартиру купим."
Однако, жизнь сложная штука. Идя на войну, собираясь других убивать, возьми гроб и для себя.
Алексея убило во время очередного штурма одного из населенных пунктов под Донецком, да так, что привезли его в закрытом гробу.
Светуля, рассказывала, что ему оторвало ноги и прежде чем истечь кровью он долго мучился.