don_katalan (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
don_katalan) wrote2025-07-18 08:08 am
don_katalan) wrote2025-07-18 08:08 am
Entry tags:
Разногласия по поводу Эпштейна говорят нам о чём-то важном в движении MAGA
Коннор О`Киф
В прошлое воскресенье Министерство юстиции объявило, что Джеффри Эпштейн не имел списка клиентов и что осуждённый сексуальный преступник и бывший влиятельный финансист действительно покончил с собой. В подтверждение этого Министерство юстиции опубликовало видеозапись с камеры наблюдения возле камеры Эпштейна, заявив, что это необработанные кадры, хотя метаданные видео указывали на то, что оно было экспортировано из видеоредактора, и объявило дело полностью закрытым.
Однако наличие какого-либо списка клиентов или конкретные обстоятельства смерти Эпштейна всегда были второстепенными по сравнению с более важными вопросами, которые вызывало это дело. Во-первых, партнёрша Эпштейна Гислейн Максвелл была осуждена по федеральным обвинениям в торговле несовершеннолетними девушками — но кто их получал? А во-вторых, кто, если таковой существовал, направлял, поддерживал или финансировал деятельность Эпштейна?
Именно этого ждали те, кто годами внимательно следил за делом, когда Трамп назначил Кэша Пателя и Дэна Бонжино руководить ФБР. Оба они в течение многих лет высказывались по делу и утверждали, что располагают внутренней информацией, свидетельствующей о том, что всё гораздо глубже, чем официально признаёт правительство. Но, сославшись на выводы Министерства юстиции по этим двум второстепенным вопросам — при этом опираясь на крайне сомнительные публичные доказательства, — оба согласились с позицией генерального прокурора Пэм Бонди и объявили дело закрытым. Всё это происходило при поддержке Трампа.
Отличительной чертой этого эпизода стало не то, насколько неубедительными являются доказательства правительства, и не то, что политик и назначенные им лица резко сменили позицию и отказались от предвыборного обещания — такое случается постоянно. Особенным этот эпизод сделала реакция правых.
С тех пор как Трамп начал набирать популярность в праймериз 2016 года, его противники пытались объяснить уровень его поддержки некой массовой индоктринацией, исходящей от него самого. По их мнению, большинство правых были сдержанными республиканцами в духе Митта Ромни до тех пор, пока не появился Трамп и не начал обманывать их, навязывая своё безумное мировоззрение с помощью лжи, фейковых новостей и российской пропаганды. Иначе говоря, согласно этой теории, Трамп стал причиной перемен на американском правом фланге, а не кандидатом, который лучше всех уловил уже произошедшие там изменения.
Это предположение стало основой стратегии истеблишмента по противодействию Трампу. Если бы он действительно был катализатором этой волны антиэстеблишментных настроений, то его устранение остановило бы волну.
И они попытались. Сначала высокопоставленные лица в Министерстве юстиции рассматривали возможность использовать 25-ю поправку для отстранения Трампа от власти в начале его первого срока. Когда это не сработало, то же ведомство стало внушать обществу мысль, что Трамп является агентом российской разведки. Когда руководитель расследования наконец был вынужден признать, что нет никаких достоверных оснований полагать, что Трамп действовал в интересах России или сотрудничал с ней, его противники в правительстве сменили курс и попытались объявить ему импичмент. Сначала — за попытку заключить сделку с президентом Украины Зеленским, которую он быстро свернул (если она вообще имела место), а затем — за подстрекательство толпы, ворвавшейся в Капитолий 6 января 2021 года.
После того как Трамп покинул Белый дом в том году, его заблокировали в социальных сетях, и он в основном исчез из публичной жизни. Когда администрация Байдена начала работу, казалось, что стратегия истеблишмента сработала. Но для надёжности федеральные и местные чиновники выдвинули против Трампа в совокупности 86 уголовных обвинений, пытаясь не допустить его к власти снова — если не юридически, то хотя бы в глазах избирателей.
Но это не сработало. Трамп вернулся и снова выиграл Белый дом в прошлом году.
Некоторые из его противников из политического класса решили, что просто сделали недостаточно, но другие явно поняли, что нужна новая стратегия. Если Трампа невозможно остановить, подумали они, может быть, его можно использовать в своих целях.
Трамп — один из наименее идеологизированных президентов в истории США. А значит, если бы действительно только он определял, что думают и во что верят его сторонники, все риски для существующей власти в Вашингтоне можно было бы устранить, убедив Трампа принять старые добрые республиканские установки, просто придав им новый облик и преподнеся в духе MAGA и лозунга «Америка прежде всего».
Хотя прошло всего около семи месяцев с начала четырёхлетнего срока Трампа, уже ясно, что стратегия кооптации даёт плоды. Во внешней политике — которая, безусловно, является приоритетом политического истеблишмента — Трамп почти сразу решил продолжить политику Байдена в Йемене, усилил поддержку Израиля и теперь возвращается к тем же старым установкам, когда речь заходит об Украине.
Во внутренней политике законопроект, который Трамп и его союзники провели через Конгресс, представляет собой типичный республиканский закон о расходах, а не какое-то революционное, очищающее болото законодательство, означающее реальный отход от текущего бюджетного курса.
И наконец, конечно, Министерство юстиции при Трампе дало истеблишменту именно то, чего тот хотел, попытавшись закрыть дело Эпштейна, объявив расследование завершённым.
Если бы действительно было правдой, что американская правая часть политического спектра — это просто культ личности, как утверждают многие противники Трампа, и что единственный её принцип — слепо следовать за Трампом, то мы бы ожидали, что его сторонники полностью подчинятся. И действительно, многие это сделали. Но далеко не все.
После того как Трамп изменил курс и выразил поддержку внезапной воздушной войне Израиля с Ираном в прошлом месяце, несколько самых громких сторонников Трампа публично выразили сомнения, а в случае Такера Карлсона и его последователей — открытое несогласие с действиями президента. Похожие настроения разочарования заметны и в связи с тем, что Трамп решил отправить больше оружия на Украину и ввести новые санкции против России, несмотря на то, что в ходе кампании обещал положить конец войне или участию США в ней.
Но самая громкая оппозиция администрации Трампа со стороны её наиболее известных сторонников появилась в ответ на заявление по делу Эпштейна. Это крупнейший раскол среди сторонников Трампа с тех пор, как он впервые вошёл в политику. И когда Трамп попытался вернуть контроль с помощью длинного поста на своей платформе Truth Social, этот пост оказался «перекрыт по соотношению» — то есть получил намного больше комментариев, чем лайков или репостов, что обычно воспринимается как признак широкого неодобрения — несмотря на то что эта платформа является наиболее популярной среди его самых фанатичных поклонников.
Это говорит о том, что для достаточно значительной части тех, кто поддерживал Трампа и голосовал за него, важна не столько сама личность, сколько идеи, стоящие за его кампанией. Они хотят радикальных перемен в Вашингтоне не потому, что так сказал Трамп, а потому, что в первую очередь считают такой курс наилучшим, и готовы критиковать Трампа, а возможно, даже отказаться от него, если он слишком далеко отклонится от этого пути.
Хотя эта группа включает в себя самые громкие голоса в интернете, она всё же остаётся меньшинством в общей базе Трампа. Но сам факт её существования не является чем-то само собой разумеющимся. И если установка на принципы, а не на личность, станет более популярной на американском правом фланге, это полностью нейтрализует стратегию кооптации, избранную истеблишментом. Коррумпировать политику одного человека будет недостаточно, чтобы остановить инерцию всего антиэстеблишментного движения.
А это важно, потому что реформы, необходимые для того, чтобы изменить гибельную траекторию, по которой движется страна и энергия, которая требуются для их реализации, куда важнее, чем любая отдельная фигура. И правая часть спектра должна действовать соответственно.
Очевидно, предстоит пройти ещё долгий путь. Но, как обсуждали на прошлой неделе Райан МакМайкен, Зо Бишоп и я в подкасте Power & Market, такой уровень критики республиканского президента со стороны республиканцев был бы немыслим двадцать лет назад. Прогресс есть."
В прошлое воскресенье Министерство юстиции объявило, что Джеффри Эпштейн не имел списка клиентов и что осуждённый сексуальный преступник и бывший влиятельный финансист действительно покончил с собой. В подтверждение этого Министерство юстиции опубликовало видеозапись с камеры наблюдения возле камеры Эпштейна, заявив, что это необработанные кадры, хотя метаданные видео указывали на то, что оно было экспортировано из видеоредактора, и объявило дело полностью закрытым.
Однако наличие какого-либо списка клиентов или конкретные обстоятельства смерти Эпштейна всегда были второстепенными по сравнению с более важными вопросами, которые вызывало это дело. Во-первых, партнёрша Эпштейна Гислейн Максвелл была осуждена по федеральным обвинениям в торговле несовершеннолетними девушками — но кто их получал? А во-вторых, кто, если таковой существовал, направлял, поддерживал или финансировал деятельность Эпштейна?
Именно этого ждали те, кто годами внимательно следил за делом, когда Трамп назначил Кэша Пателя и Дэна Бонжино руководить ФБР. Оба они в течение многих лет высказывались по делу и утверждали, что располагают внутренней информацией, свидетельствующей о том, что всё гораздо глубже, чем официально признаёт правительство. Но, сославшись на выводы Министерства юстиции по этим двум второстепенным вопросам — при этом опираясь на крайне сомнительные публичные доказательства, — оба согласились с позицией генерального прокурора Пэм Бонди и объявили дело закрытым. Всё это происходило при поддержке Трампа.
Отличительной чертой этого эпизода стало не то, насколько неубедительными являются доказательства правительства, и не то, что политик и назначенные им лица резко сменили позицию и отказались от предвыборного обещания — такое случается постоянно. Особенным этот эпизод сделала реакция правых.
С тех пор как Трамп начал набирать популярность в праймериз 2016 года, его противники пытались объяснить уровень его поддержки некой массовой индоктринацией, исходящей от него самого. По их мнению, большинство правых были сдержанными республиканцами в духе Митта Ромни до тех пор, пока не появился Трамп и не начал обманывать их, навязывая своё безумное мировоззрение с помощью лжи, фейковых новостей и российской пропаганды. Иначе говоря, согласно этой теории, Трамп стал причиной перемен на американском правом фланге, а не кандидатом, который лучше всех уловил уже произошедшие там изменения.
Это предположение стало основой стратегии истеблишмента по противодействию Трампу. Если бы он действительно был катализатором этой волны антиэстеблишментных настроений, то его устранение остановило бы волну.
И они попытались. Сначала высокопоставленные лица в Министерстве юстиции рассматривали возможность использовать 25-ю поправку для отстранения Трампа от власти в начале его первого срока. Когда это не сработало, то же ведомство стало внушать обществу мысль, что Трамп является агентом российской разведки. Когда руководитель расследования наконец был вынужден признать, что нет никаких достоверных оснований полагать, что Трамп действовал в интересах России или сотрудничал с ней, его противники в правительстве сменили курс и попытались объявить ему импичмент. Сначала — за попытку заключить сделку с президентом Украины Зеленским, которую он быстро свернул (если она вообще имела место), а затем — за подстрекательство толпы, ворвавшейся в Капитолий 6 января 2021 года.
После того как Трамп покинул Белый дом в том году, его заблокировали в социальных сетях, и он в основном исчез из публичной жизни. Когда администрация Байдена начала работу, казалось, что стратегия истеблишмента сработала. Но для надёжности федеральные и местные чиновники выдвинули против Трампа в совокупности 86 уголовных обвинений, пытаясь не допустить его к власти снова — если не юридически, то хотя бы в глазах избирателей.
Но это не сработало. Трамп вернулся и снова выиграл Белый дом в прошлом году.
Некоторые из его противников из политического класса решили, что просто сделали недостаточно, но другие явно поняли, что нужна новая стратегия. Если Трампа невозможно остановить, подумали они, может быть, его можно использовать в своих целях.
Трамп — один из наименее идеологизированных президентов в истории США. А значит, если бы действительно только он определял, что думают и во что верят его сторонники, все риски для существующей власти в Вашингтоне можно было бы устранить, убедив Трампа принять старые добрые республиканские установки, просто придав им новый облик и преподнеся в духе MAGA и лозунга «Америка прежде всего».
Хотя прошло всего около семи месяцев с начала четырёхлетнего срока Трампа, уже ясно, что стратегия кооптации даёт плоды. Во внешней политике — которая, безусловно, является приоритетом политического истеблишмента — Трамп почти сразу решил продолжить политику Байдена в Йемене, усилил поддержку Израиля и теперь возвращается к тем же старым установкам, когда речь заходит об Украине.
Во внутренней политике законопроект, который Трамп и его союзники провели через Конгресс, представляет собой типичный республиканский закон о расходах, а не какое-то революционное, очищающее болото законодательство, означающее реальный отход от текущего бюджетного курса.
И наконец, конечно, Министерство юстиции при Трампе дало истеблишменту именно то, чего тот хотел, попытавшись закрыть дело Эпштейна, объявив расследование завершённым.
Если бы действительно было правдой, что американская правая часть политического спектра — это просто культ личности, как утверждают многие противники Трампа, и что единственный её принцип — слепо следовать за Трампом, то мы бы ожидали, что его сторонники полностью подчинятся. И действительно, многие это сделали. Но далеко не все.
После того как Трамп изменил курс и выразил поддержку внезапной воздушной войне Израиля с Ираном в прошлом месяце, несколько самых громких сторонников Трампа публично выразили сомнения, а в случае Такера Карлсона и его последователей — открытое несогласие с действиями президента. Похожие настроения разочарования заметны и в связи с тем, что Трамп решил отправить больше оружия на Украину и ввести новые санкции против России, несмотря на то, что в ходе кампании обещал положить конец войне или участию США в ней.
Но самая громкая оппозиция администрации Трампа со стороны её наиболее известных сторонников появилась в ответ на заявление по делу Эпштейна. Это крупнейший раскол среди сторонников Трампа с тех пор, как он впервые вошёл в политику. И когда Трамп попытался вернуть контроль с помощью длинного поста на своей платформе Truth Social, этот пост оказался «перекрыт по соотношению» — то есть получил намного больше комментариев, чем лайков или репостов, что обычно воспринимается как признак широкого неодобрения — несмотря на то что эта платформа является наиболее популярной среди его самых фанатичных поклонников.
Это говорит о том, что для достаточно значительной части тех, кто поддерживал Трампа и голосовал за него, важна не столько сама личность, сколько идеи, стоящие за его кампанией. Они хотят радикальных перемен в Вашингтоне не потому, что так сказал Трамп, а потому, что в первую очередь считают такой курс наилучшим, и готовы критиковать Трампа, а возможно, даже отказаться от него, если он слишком далеко отклонится от этого пути.
Хотя эта группа включает в себя самые громкие голоса в интернете, она всё же остаётся меньшинством в общей базе Трампа. Но сам факт её существования не является чем-то само собой разумеющимся. И если установка на принципы, а не на личность, станет более популярной на американском правом фланге, это полностью нейтрализует стратегию кооптации, избранную истеблишментом. Коррумпировать политику одного человека будет недостаточно, чтобы остановить инерцию всего антиэстеблишментного движения.
А это важно, потому что реформы, необходимые для того, чтобы изменить гибельную траекторию, по которой движется страна и энергия, которая требуются для их реализации, куда важнее, чем любая отдельная фигура. И правая часть спектра должна действовать соответственно.
Очевидно, предстоит пройти ещё долгий путь. Но, как обсуждали на прошлой неделе Райан МакМайкен, Зо Бишоп и я в подкасте Power & Market, такой уровень критики республиканского президента со стороны республиканцев был бы немыслим двадцать лет назад. Прогресс есть."