don_katalan (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
don_katalan) wrote2025-01-23 07:21 am
don_katalan) wrote2025-01-23 07:21 am
Entry tags:
Benedict Venediktov · 6, 7
6.
- Ну, что нравится распятая юность? - спросил Юрка, где-то через полчаса после начала спектакля.
- Напоминает нашу сельскую дискотеку. Только громче. Грандиозно, - будничным голосом сказал Тутченко. Он вспомнил это словцо, сказанное Ангелиной по поводу спектакля. Она уже ходила на него вместе с коллективом морга, - но моей теще, человеку пролетарского происхождения, это не понравилось бы.
Каким образом у потомственной колдуньи с болот появилось пролетарское происхождение, спроси у Тутченко, он не смог бы ответить.
"Грандиозная афера, - думал Тутченко. - Пьеса оплачена государством, ее играют актеры государственного театра, получающие деньги из бюджета, а зрителей пригоняют на спектакль со всех бюджетных организаций - школ, больниц, воинских частей, по телефонному звонку из министерства образования. Мы-то, в итоге и оплачиваем этот банкет невиданной щедрости. Распил бабла и никакого мошенничества. Пошел бы я сам по доброй воле в театр, без приказа начальства и стал бы платить за билет свои кровные 500 рублей? Нет, конечно. Лучше бы на кино потратил. И всё-то у нас так: с одной стороны всё для людей, для народа, а с другой - херня какая-то. Ангелине шоу понравилось, но ей нравится всё что начальство прикажет. На то она и профсоюзный лидер. Но Тутченко не имел таких обязательств. "Я - человек простой, деревенский, вырос между небом и полем, поэтому могу иметь своё мнение на это безобразие. И если это говно, зачем я буду на него говорить тульский пряник?»
- Грандиозно, слов нет, - еще раз без всякого энтузиазма повторил Тутченко. - Только какое отношение всё это имеет к Молодой Гвардии? Ничего не пойму. Всё очень шумно и весело, бабы с мужиками хороводы водят. Но, прости уж за прямоту, при чем тут смерть и кровь? Это же спектакль про краснодарское подполье, про Молодую Гвардию? К юбилею приурочено. А где Кошевой, где Шевцова, где роль партии, в конце концов? Почему на лицах нет кровавых подтеков, вырезанных звезд?
- Так специально задумано, - усмехнувшись, сказал Юрка. – Это такой глубокий постмодернизм.
От слова «постмодернизм» Тутченко вздрогнул. У них на селе это слово считалось ругательным. Типа «пидарас». Даже хуже. За него можно было и по морде схлопотать. Его конечности невольно дёрнулись и ударили по ногам впередисидящего интеллигента. Тот скукожился, поднял свои ноги вверх и, тяжело дыша, замер в таком положении. Тутченко сжал зубы, как от нестерпимой боли, но, как он не тужился, очень уж обидно сделалось, мысль, пусть и обрезанная, все-таки выскользнула наружу
- Чтоб всех запутать, одурачить?
- Нет. Как бы тебе объяснить. Всё одновременно и сложно и просто, - приблизив губы к уху Тутченко, горячо зашептал Юрка. Но голос он зря понижал, за стоящим в зале шумом и гамом никто их не слышал. – Смотри, чудак-человек, объясняю на пальцах, я об этом читал в одной рецензии, очень умного человека. В спектакле нет знакомых имен, нет традиционного сюжета. В спектакле многоликая «Молодая гвардия» выступает как единое целое, как боевая единица. Она смело шагает в бессмертие, она, можно сказать, на наших глазах творит великую историю. Понимаешь? Их альтер-эго предатели. Из тоже много, может быть даже больше чем героев. Между собой столкнулись свет и тень. Идет решающая схватка добра и зла. У предателей нет конкретных лиц, в отличие от романа Фадеева, в этом великая задумка авторов спектакля; вместо лиц белые пятна с чёрными провалами-глазницами; еще есть палачи в ярко красных балахонах с прорезями для глаз, вон видишь, бегают в толпе, и еще есть тюремные камеры. А еще за их спинами парит сквозной Фатум. Он…или она? В общем не это важно. Как бы из нашего будущего он говорит в их прошлом, зачитывает разные исторические документы; из них-то мы и узнаем историю «Молодой гвардии». Вот 31 декабря они развешивают по городу листовки, в которых есть такие слова: « Смерть вам, оккупанты, и вам, их лакеи и изменники!» а уже в первые дни января пошли аресты. Время действия – последние дни молодогвардейцев, место действия – фашистские застенки. Вот вот грянет залп.
- Какой залп? Их же сбросят в шурф Краснодонской шахты, - перебил Тутченко.
- Не важно, это мелочи, - тяжело вздохнул Юрка. – Сначала расстреляют потом сбросят.
- В школе нам учительница рассказывала, что молодогвардейцы несколько антифашистских листовок повесили на спину полицейских. Чет мне не верится, - сказал Тутченко. – Это как такое возможно?
Юрка ему ничего не ответил, он понял, что с Тутченко бесполезно говорить о высоком искусстве. Особенно о постмодернизме. Что с него взять – деревня.
"Шагнули в бессмертие" - какой это всё-таки бред. Смерть это смерть. Лозунги для дураков», - подумал Тутченко, но больше ничего не сказал. Оставшуюся часть спектакля друзья смотрели молча, не обмениваясь мнениями. Тутченко без всякого интереса наблюдал, как толпа молодых людей носится по сцене, что-то орет нечеловеческим голосом и всё это под какофонию звуков, названную рок-оперой. «Всё лучше чем на полигоне по окопам лазить», - утешал он себя.
7.
По окончании шоу Тутченко и Юрка домой пошли вместе. Жили они в соседних домах. Было еще светло. Из-за комендантского часа спектакли в театрах города шли только в дневные сеансы. Было тепло, в небе, среди редких облаков плескалось солнце, птички дружелюбно чирикали на деревьях.
«Как хорошо! - подумал Тутченко, - сейчас приду домой, поем борща, трахну Ангелину и лягу спать. Может даже два раза. А спектакль с ней обсуждать не стану. Она не поймёт мыслей простого крестьянского парня».
От этих фантазий у Тутченко сладко защемило сердце.
Но не всё в жизни происходит так, как нам думается.
По дороге, буквально в нескольких сотнях метров от театра находился пункт выдачи товаров, приобретённых в интернете. Друзья как раз подходили к нему.
Юрка, непонятно от чего страшно смущаясь, сказал Тутченко, что «пришел его заказ и он заскочет его забрать: «подожди тут минутку, я туда и обратно». Сказал и, не дожидаясь ответа, такая уж у него привычка была за собой оставлять последнее слово, юркнул в магазин, а Тутченко остался стоять.
«Если недолго, он может и подождать, отчего ж».
Некоторое время тутченко бездумно рассматривал вывеску, висевшую рядом с входом: "Доставки с маркетплейсов" и гуся в фуражке и посылочкой в руках. Он должен был символизировать скорость доставки. Наверное.
Тутченко, оглянувшись по сторонам, со скуки подразнил птицу - «га-га-га». Та не ответила. Все так же подбаченясь, стояла с посылкой.
Прошла уже ни одна минута, а дружбан всё не возвращался. Тутченко решился заглянуть в пункт выдачи. Ему стало любопытно узнать – «что ж такого купили себе Юрка и почему его так долго нет?» Более того, из-за дверей вдруг стал доноситься резкий шум голосов.
За порогом Тутченко увидел небольшую комнатку. В двух шагах от входа стоял прилавок от стены к стене. За ним находился продавец. Молодой парень с наглыми глазами приказчика в джинсах, косовортке и сережкой в ухе. Взгляд недобрый, нос крючком, углы губ опущены вниз.
« С таким лицом продавать гробы или яды», - подумал Тутченко. Ко всему прочему он периодически, через слово подрагивал левым веком, словно подмигивал. Это раздражало посетителей.
За спиной торгаша раскинулись многоярусные стеллажи, кое-как слепленные из деревянных досок; на них громаздилось множество разнообразных пакетов. От маленьких, размером со спичечную коробку, до крупных, около метра длинной. Юрка и продавец о чем-то горячо спорили. Даже не спорили а прямо таки ругались.
- Что это? - удивленно рассматривая раскрытую посылку, из которой торчала рука, - вмешался в спор Тутченко.
- Сам, что ли не видишь - кукла, - сердито ответил Юрка
- Зачем?
- Ты, что дурак?
- Нет.
- Для разных эротических затей.
- Аа, - протяжно сказал Тутченко, показывая, что понял. Хотя, ничего не понял.
Продавец, субъект сомнительной нравственности, толкал объёмную посылку в сторону Юрки. Тот же ее отпихивал.
"Я заказывал Сюзанну распущенную, а это, - Юрка глянул на бирку, - Вальдемар Великий. Я вам что, пидорас какой-то?» Пенящаяся кровь, из головы Юрки рванула к руке. Та потянулась к ремню. На нем, матово поблескивая в кобуре, висел ответ на любые вопросы.
«Его тело без костей, - сказал продавец, - гнется в любую сторону. Это очень удобно», - сказал он и зачем-то подмигнул левым глазом. - «Ты че глазом мне без конца подмигиваешь? Насмехаешься?» - зарычал Юрка -"Может ему прострелить коленку", - сказал Юрка, повернув вполоборота голову к Тутченко, и потянулся к поясу.
Продавец с быстротой молнии из под прилавка достал большой пистолет и взвел курок: "Будем стреляться здесь или выйдем на улицу?» - его голос внезапно потерял приятные нотки торгаша и приобрел металлические нотки безумия. Видно было, что он это всерьёз.
У Тутченко засосало под ложечкой. Он понял, что попал в нехорошую историю. Но, теперь, как поется в песне - «заглянувший в окно, не отмолится, не откреститься». Сейчас будут стреляться, ему придется судить этот матч, а правил он не знает.
«Ну какой из меня секундант? Еще и шальную пулю отхвачу».
По американским вестернам Тутченко помнил, что сначала враги будут долго обмениваться оценивающими взглядами полными благородной ненависти, а потом вдруг затикают часы на башне или барышня обронит лорнет. Вдруг вспомнилась фраза из знаменитого кинофильма: "Стреляй, Глеб Егорыч! Уйдут проклятые!"
Еще можно подкинуть монету. Тутченко начал лихорадочно шарить по карманам. Монеты, не было.
"Что делать? Как разрядить обстановку! сейчас, из-за проклятой куклы кто-то погибнет. Зачем я сюда зашел? Сказано же было человеческим языком - «стой и жди», что тут непонятного?" - с тоской подумал Тутченко.
"А давайте я ее заберу", - вдруг неожиданно для себя сказал Тутченко.
Юрка часто заморгал глазами, словно туда попала соринка, потом издал воинственный рык, но руку с пояса убрал.
- Зачем она тебе, - сказал Юрка.
- У тещи скоро юбилей. Сто двадцать лет. Или сто тридцать. Подарю ей эту куклу. Для утех. Пусть и из нее выводит паразитов. Вот смеху будет.
- Сколько, - изумлённо спросил Юрка.
- Ну это она так говорит. Я к ней в паспорт не заглядывал. Говорит, что она старейший из ныне живущих на земле соратников Ленина. Вот на день рождение и подарю ей мужчинку. Он внешне похож на вождя, как у калмыка глазки чуть раскосые, и имя подходящее.
- А как к твоей кукле отнесется Ангелина? - спросил Юрка.
- Нормально. С юмором. Это же на подарок ее матери.
- Ну-ну, - с сомнением в голосе сказал Юрка. – Она женщина серьёзная. Профорг в морге. Может этого и не понять.
Юрка перевёл взгляд на продавца и уже более спокойным тоном сказал: - Ты че без конца глазом подмигиваешь.
Продавец неторопливо убрал кольт под прилавок. И тоже рассудительно ответил:
- Я не подмигиваю. Это у меня тик на нервной почве. Повоевал, присыпало во время артобстрела. Двое суток провел под землей, практически в обнимку с разлагающимся трупом товарища детства. Раны зашили, а нервный так остался. Во время реабилитации в нашей больнице, на эту тему общался с Психиатром. Так он мне посоветовал, после выписки, поработать в сексшопе, мол, это поможет мне вылечиться. Прийти в себя.
- И давно ты здесь "лечишься"?
- Полгода.
- Ну и как, помогает.
- Пока не очень, но я не отчаиваюсь. Так что будем делать с вашим заказом?
- Ты что меня пидарасом считаешь? Зачем мне куклу мужского пола подсовывал?
- Почему сразу пидарас. Это для женщин партнер. Ошибка вышла. Бывает. Откуда я могу знать пидарас ты или нет?
- Женщины, тоже себе кукол заказывают? – удивился Юрка.
- А то, что они не люди, - ответил продавец, закрывая коробок и завязывая его праздничным бантиком и опять подвигая в сторону Юрки.
- И что они с ней делают? Это же не вибратор.
- Много чего. Можно за стол напротив посадить. Спать вместе. Его можно включить с подогревом. В кукле есть аудиопроигрыватель. Если ее понаклонять назад- вперед, она говорит - доброе утро, спасибо, когда ляжем, голубушка?»
"Срамота", - сказал Юрка. - "Ага, она самая, - охотно согласился продавец. - Но народу нравится. Товар наверное в Китае перепутали, и ваш заказ ушел к той женщине, которая приходила полчаса назад, а ее оказался у вас. Случилась пересортица. Вот такая незалача. Может она вернет? Оставляйте Вальдемара и позвоните через пару дней, может обменяем на Сюзанну.
- А деньги? А компенсация за моральный ущерб, - Юрка внезапно опять озверел и потянулся, невольно, к пистолету. Такая уж у него была привычка, выработанная годами.
- Этого не будет, - твердо сказал продавец. – Такие уж у нас правила. Купленный товар обратно не принимаем. Мы понесли определенные расходы, - сказал и опустил руку под прилавок, намереваясь достать кольт.
- Да угомонитесь, вы. Я же сказал, что забираю куклу, - сказал Тутченко. – Я тебе оплачу все расходы, - повернув голову к Юрке, сказал Тутченко. Потом взял друга под руку и вывел из магазина.
Юрка оказался прав. Ангелина к кукле отнеслась не очень. То есть, без юмора и всякого понимания.
- Ну, что нравится распятая юность? - спросил Юрка, где-то через полчаса после начала спектакля.
- Напоминает нашу сельскую дискотеку. Только громче. Грандиозно, - будничным голосом сказал Тутченко. Он вспомнил это словцо, сказанное Ангелиной по поводу спектакля. Она уже ходила на него вместе с коллективом морга, - но моей теще, человеку пролетарского происхождения, это не понравилось бы.
Каким образом у потомственной колдуньи с болот появилось пролетарское происхождение, спроси у Тутченко, он не смог бы ответить.
"Грандиозная афера, - думал Тутченко. - Пьеса оплачена государством, ее играют актеры государственного театра, получающие деньги из бюджета, а зрителей пригоняют на спектакль со всех бюджетных организаций - школ, больниц, воинских частей, по телефонному звонку из министерства образования. Мы-то, в итоге и оплачиваем этот банкет невиданной щедрости. Распил бабла и никакого мошенничества. Пошел бы я сам по доброй воле в театр, без приказа начальства и стал бы платить за билет свои кровные 500 рублей? Нет, конечно. Лучше бы на кино потратил. И всё-то у нас так: с одной стороны всё для людей, для народа, а с другой - херня какая-то. Ангелине шоу понравилось, но ей нравится всё что начальство прикажет. На то она и профсоюзный лидер. Но Тутченко не имел таких обязательств. "Я - человек простой, деревенский, вырос между небом и полем, поэтому могу иметь своё мнение на это безобразие. И если это говно, зачем я буду на него говорить тульский пряник?»
- Грандиозно, слов нет, - еще раз без всякого энтузиазма повторил Тутченко. - Только какое отношение всё это имеет к Молодой Гвардии? Ничего не пойму. Всё очень шумно и весело, бабы с мужиками хороводы водят. Но, прости уж за прямоту, при чем тут смерть и кровь? Это же спектакль про краснодарское подполье, про Молодую Гвардию? К юбилею приурочено. А где Кошевой, где Шевцова, где роль партии, в конце концов? Почему на лицах нет кровавых подтеков, вырезанных звезд?
- Так специально задумано, - усмехнувшись, сказал Юрка. – Это такой глубокий постмодернизм.
От слова «постмодернизм» Тутченко вздрогнул. У них на селе это слово считалось ругательным. Типа «пидарас». Даже хуже. За него можно было и по морде схлопотать. Его конечности невольно дёрнулись и ударили по ногам впередисидящего интеллигента. Тот скукожился, поднял свои ноги вверх и, тяжело дыша, замер в таком положении. Тутченко сжал зубы, как от нестерпимой боли, но, как он не тужился, очень уж обидно сделалось, мысль, пусть и обрезанная, все-таки выскользнула наружу
- Чтоб всех запутать, одурачить?
- Нет. Как бы тебе объяснить. Всё одновременно и сложно и просто, - приблизив губы к уху Тутченко, горячо зашептал Юрка. Но голос он зря понижал, за стоящим в зале шумом и гамом никто их не слышал. – Смотри, чудак-человек, объясняю на пальцах, я об этом читал в одной рецензии, очень умного человека. В спектакле нет знакомых имен, нет традиционного сюжета. В спектакле многоликая «Молодая гвардия» выступает как единое целое, как боевая единица. Она смело шагает в бессмертие, она, можно сказать, на наших глазах творит великую историю. Понимаешь? Их альтер-эго предатели. Из тоже много, может быть даже больше чем героев. Между собой столкнулись свет и тень. Идет решающая схватка добра и зла. У предателей нет конкретных лиц, в отличие от романа Фадеева, в этом великая задумка авторов спектакля; вместо лиц белые пятна с чёрными провалами-глазницами; еще есть палачи в ярко красных балахонах с прорезями для глаз, вон видишь, бегают в толпе, и еще есть тюремные камеры. А еще за их спинами парит сквозной Фатум. Он…или она? В общем не это важно. Как бы из нашего будущего он говорит в их прошлом, зачитывает разные исторические документы; из них-то мы и узнаем историю «Молодой гвардии». Вот 31 декабря они развешивают по городу листовки, в которых есть такие слова: « Смерть вам, оккупанты, и вам, их лакеи и изменники!» а уже в первые дни января пошли аресты. Время действия – последние дни молодогвардейцев, место действия – фашистские застенки. Вот вот грянет залп.
- Какой залп? Их же сбросят в шурф Краснодонской шахты, - перебил Тутченко.
- Не важно, это мелочи, - тяжело вздохнул Юрка. – Сначала расстреляют потом сбросят.
- В школе нам учительница рассказывала, что молодогвардейцы несколько антифашистских листовок повесили на спину полицейских. Чет мне не верится, - сказал Тутченко. – Это как такое возможно?
Юрка ему ничего не ответил, он понял, что с Тутченко бесполезно говорить о высоком искусстве. Особенно о постмодернизме. Что с него взять – деревня.
"Шагнули в бессмертие" - какой это всё-таки бред. Смерть это смерть. Лозунги для дураков», - подумал Тутченко, но больше ничего не сказал. Оставшуюся часть спектакля друзья смотрели молча, не обмениваясь мнениями. Тутченко без всякого интереса наблюдал, как толпа молодых людей носится по сцене, что-то орет нечеловеческим голосом и всё это под какофонию звуков, названную рок-оперой. «Всё лучше чем на полигоне по окопам лазить», - утешал он себя.
7.
По окончании шоу Тутченко и Юрка домой пошли вместе. Жили они в соседних домах. Было еще светло. Из-за комендантского часа спектакли в театрах города шли только в дневные сеансы. Было тепло, в небе, среди редких облаков плескалось солнце, птички дружелюбно чирикали на деревьях.
«Как хорошо! - подумал Тутченко, - сейчас приду домой, поем борща, трахну Ангелину и лягу спать. Может даже два раза. А спектакль с ней обсуждать не стану. Она не поймёт мыслей простого крестьянского парня».
От этих фантазий у Тутченко сладко защемило сердце.
Но не всё в жизни происходит так, как нам думается.
По дороге, буквально в нескольких сотнях метров от театра находился пункт выдачи товаров, приобретённых в интернете. Друзья как раз подходили к нему.
Юрка, непонятно от чего страшно смущаясь, сказал Тутченко, что «пришел его заказ и он заскочет его забрать: «подожди тут минутку, я туда и обратно». Сказал и, не дожидаясь ответа, такая уж у него привычка была за собой оставлять последнее слово, юркнул в магазин, а Тутченко остался стоять.
«Если недолго, он может и подождать, отчего ж».
Некоторое время тутченко бездумно рассматривал вывеску, висевшую рядом с входом: "Доставки с маркетплейсов" и гуся в фуражке и посылочкой в руках. Он должен был символизировать скорость доставки. Наверное.
Тутченко, оглянувшись по сторонам, со скуки подразнил птицу - «га-га-га». Та не ответила. Все так же подбаченясь, стояла с посылкой.
Прошла уже ни одна минута, а дружбан всё не возвращался. Тутченко решился заглянуть в пункт выдачи. Ему стало любопытно узнать – «что ж такого купили себе Юрка и почему его так долго нет?» Более того, из-за дверей вдруг стал доноситься резкий шум голосов.
За порогом Тутченко увидел небольшую комнатку. В двух шагах от входа стоял прилавок от стены к стене. За ним находился продавец. Молодой парень с наглыми глазами приказчика в джинсах, косовортке и сережкой в ухе. Взгляд недобрый, нос крючком, углы губ опущены вниз.
« С таким лицом продавать гробы или яды», - подумал Тутченко. Ко всему прочему он периодически, через слово подрагивал левым веком, словно подмигивал. Это раздражало посетителей.
За спиной торгаша раскинулись многоярусные стеллажи, кое-как слепленные из деревянных досок; на них громаздилось множество разнообразных пакетов. От маленьких, размером со спичечную коробку, до крупных, около метра длинной. Юрка и продавец о чем-то горячо спорили. Даже не спорили а прямо таки ругались.
- Что это? - удивленно рассматривая раскрытую посылку, из которой торчала рука, - вмешался в спор Тутченко.
- Сам, что ли не видишь - кукла, - сердито ответил Юрка
- Зачем?
- Ты, что дурак?
- Нет.
- Для разных эротических затей.
- Аа, - протяжно сказал Тутченко, показывая, что понял. Хотя, ничего не понял.
Продавец, субъект сомнительной нравственности, толкал объёмную посылку в сторону Юрки. Тот же ее отпихивал.
"Я заказывал Сюзанну распущенную, а это, - Юрка глянул на бирку, - Вальдемар Великий. Я вам что, пидорас какой-то?» Пенящаяся кровь, из головы Юрки рванула к руке. Та потянулась к ремню. На нем, матово поблескивая в кобуре, висел ответ на любые вопросы.
«Его тело без костей, - сказал продавец, - гнется в любую сторону. Это очень удобно», - сказал он и зачем-то подмигнул левым глазом. - «Ты че глазом мне без конца подмигиваешь? Насмехаешься?» - зарычал Юрка -"Может ему прострелить коленку", - сказал Юрка, повернув вполоборота голову к Тутченко, и потянулся к поясу.
Продавец с быстротой молнии из под прилавка достал большой пистолет и взвел курок: "Будем стреляться здесь или выйдем на улицу?» - его голос внезапно потерял приятные нотки торгаша и приобрел металлические нотки безумия. Видно было, что он это всерьёз.
У Тутченко засосало под ложечкой. Он понял, что попал в нехорошую историю. Но, теперь, как поется в песне - «заглянувший в окно, не отмолится, не откреститься». Сейчас будут стреляться, ему придется судить этот матч, а правил он не знает.
«Ну какой из меня секундант? Еще и шальную пулю отхвачу».
По американским вестернам Тутченко помнил, что сначала враги будут долго обмениваться оценивающими взглядами полными благородной ненависти, а потом вдруг затикают часы на башне или барышня обронит лорнет. Вдруг вспомнилась фраза из знаменитого кинофильма: "Стреляй, Глеб Егорыч! Уйдут проклятые!"
Еще можно подкинуть монету. Тутченко начал лихорадочно шарить по карманам. Монеты, не было.
"Что делать? Как разрядить обстановку! сейчас, из-за проклятой куклы кто-то погибнет. Зачем я сюда зашел? Сказано же было человеческим языком - «стой и жди», что тут непонятного?" - с тоской подумал Тутченко.
"А давайте я ее заберу", - вдруг неожиданно для себя сказал Тутченко.
Юрка часто заморгал глазами, словно туда попала соринка, потом издал воинственный рык, но руку с пояса убрал.
- Зачем она тебе, - сказал Юрка.
- У тещи скоро юбилей. Сто двадцать лет. Или сто тридцать. Подарю ей эту куклу. Для утех. Пусть и из нее выводит паразитов. Вот смеху будет.
- Сколько, - изумлённо спросил Юрка.
- Ну это она так говорит. Я к ней в паспорт не заглядывал. Говорит, что она старейший из ныне живущих на земле соратников Ленина. Вот на день рождение и подарю ей мужчинку. Он внешне похож на вождя, как у калмыка глазки чуть раскосые, и имя подходящее.
- А как к твоей кукле отнесется Ангелина? - спросил Юрка.
- Нормально. С юмором. Это же на подарок ее матери.
- Ну-ну, - с сомнением в голосе сказал Юрка. – Она женщина серьёзная. Профорг в морге. Может этого и не понять.
Юрка перевёл взгляд на продавца и уже более спокойным тоном сказал: - Ты че без конца глазом подмигиваешь.
Продавец неторопливо убрал кольт под прилавок. И тоже рассудительно ответил:
- Я не подмигиваю. Это у меня тик на нервной почве. Повоевал, присыпало во время артобстрела. Двое суток провел под землей, практически в обнимку с разлагающимся трупом товарища детства. Раны зашили, а нервный так остался. Во время реабилитации в нашей больнице, на эту тему общался с Психиатром. Так он мне посоветовал, после выписки, поработать в сексшопе, мол, это поможет мне вылечиться. Прийти в себя.
- И давно ты здесь "лечишься"?
- Полгода.
- Ну и как, помогает.
- Пока не очень, но я не отчаиваюсь. Так что будем делать с вашим заказом?
- Ты что меня пидарасом считаешь? Зачем мне куклу мужского пола подсовывал?
- Почему сразу пидарас. Это для женщин партнер. Ошибка вышла. Бывает. Откуда я могу знать пидарас ты или нет?
- Женщины, тоже себе кукол заказывают? – удивился Юрка.
- А то, что они не люди, - ответил продавец, закрывая коробок и завязывая его праздничным бантиком и опять подвигая в сторону Юрки.
- И что они с ней делают? Это же не вибратор.
- Много чего. Можно за стол напротив посадить. Спать вместе. Его можно включить с подогревом. В кукле есть аудиопроигрыватель. Если ее понаклонять назад- вперед, она говорит - доброе утро, спасибо, когда ляжем, голубушка?»
"Срамота", - сказал Юрка. - "Ага, она самая, - охотно согласился продавец. - Но народу нравится. Товар наверное в Китае перепутали, и ваш заказ ушел к той женщине, которая приходила полчаса назад, а ее оказался у вас. Случилась пересортица. Вот такая незалача. Может она вернет? Оставляйте Вальдемара и позвоните через пару дней, может обменяем на Сюзанну.
- А деньги? А компенсация за моральный ущерб, - Юрка внезапно опять озверел и потянулся, невольно, к пистолету. Такая уж у него была привычка, выработанная годами.
- Этого не будет, - твердо сказал продавец. – Такие уж у нас правила. Купленный товар обратно не принимаем. Мы понесли определенные расходы, - сказал и опустил руку под прилавок, намереваясь достать кольт.
- Да угомонитесь, вы. Я же сказал, что забираю куклу, - сказал Тутченко. – Я тебе оплачу все расходы, - повернув голову к Юрке, сказал Тутченко. Потом взял друга под руку и вывел из магазина.
Юрка оказался прав. Ангелина к кукле отнеслась не очень. То есть, без юмора и всякого понимания.